Девочки начали капризничать. Мэрфи бегал по квартире и все обнюхивал, поэтому она выпустила его на крышу, надеясь, что пес не спрыгнет вниз. Джулия боялась вытащить детей из коляски – ползая по полу, они могли ушибиться или даже пораниться о стеклянный журнальный столик, да и других опасных предметов хватало – например, пульт телевизора, динамики, высокие вазы и статуэтки. Джулия подогрела им ужин в микроволновке, накормила их, приложила к груди и сменила подгузники. Она укладывала Либби обратно в коляску, когда услышала стук входной двери. Шаги Макса замерли на пороге комнаты.
– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – Он холодно смотрел на нее.
Что она делает? Да не знает она этого. Знает лишь то, что была неправа.
– Прости, – вырвалось у нее.
– Зачем ты приехала?
– Чтобы сказать: я эгоистичная, неразумная, требовательная стерва, – сдерживая слезы, произнесла она. – Я не хотела идти на уступки, ждала этого только от тебя. Не доверяла тебе, не давала тебе возможности объясниться. Не знаю, что еще сказать. – Голос у нее задрожал. – Знаю одно – я не могу без тебя жить. Прости, что я тебя обидела. И мне очень жаль, если то, что сказала Андреа, правда... что я нанесла тебе непоправимый урон.
– Ты с ней говорила?
Джулия кивнула.
– Она дала мне номер твоего телефона... новый номер. Я звонила тебе, но мобильник был выключен.
– Батарейка села, а подзарядки у меня в машине не оказалось. Что тебе сказала Андреа?
– Ничего конкретного. Сказала лишь, что все в шоке от того, что ты сделал. Я ничего не знаю, Макс. Что такого ужасного ты совершил из-за меня?
Он прерывисто вздохнул.
– Вовсе не из-за тебя. Я сам захотел это сделать. Просто я на тебе сорвался, потому что все, что задумал и что казалось мне удачным решением, обернулось неудачей. Я снова потерпел фиаско.
Он отвернулся и подошел к двери на террасу.
– Мэрфи? – удивился он, когда оттуда пулей вылетел пес, замахал хвостом и начал лизать ему руки. Присев на корточки, он обнял пса, а Джулия молча на них смотрела.
– Макс, пожалуйста, скажи мне, что же ты такое сделал, – очень тихо прошептала она.
Он сел на диван.
– Здесь невозможно жить с детьми. Девочкам негде спать, а Мэрфи превратит квартиру в помойку. И вообще я уже ее продал. Мне нужно спокойно с тобой все обсудить, так что поедем домой.
– Домой?
Он устало улыбнулся.
– Да, Джулз. Домой.
Они уложили девочек спать, заперли Мэрфи на кухне, и Макс разжег в гостиной камин. Погасив свет, они устроились на полу у дивана, и он крепко обнял ее. С одной стороны ей было тепло от огня, а с другой – от его тела. Руки Макса гладили ее по плечу.
– Давай представим, что сейчас субботний вечер и я только что приготовил тебе обед.
– Ох, Макс...
– Тише. И мы сидим здесь, пьем кофе с шоколадными конфетами. Дети спят, а мы вспоминаем, какой был чудесный день. О'кей?
– О'кей.
– А потом я сделаю тебе предложение, и ты его обдумаешь, и дашь мне ответ после того, как изучишь его и решишь, подходит ли оно тебе. О'кей?
– О'кей, – эхом повторила за ним она. – А... что это за предложение?
– Во-первых, Джон продает дом.
– Я знаю. И...
– Тихо, слушай меня. Во-вторых, я оценил дом.
– Когда?
– Во вторник. А сегодня, пока ты пила кофе с Джейн, позвонил Джону, назвал ему сумму, и мы договорились о цене.
– Но.....
– Тихо. Подожди – через минуту будет твоя очередь. Итак, Джон сказал мне, что раньше он уже общался с архитектором по поводу перестройки сараев и у него есть чертежи, но в любом случае это неважно – скорее всего, эти чертежи не подойдут, но проектировщики готовы перепланировать сараи в офисные помещения, чтобы я смог перевести сюда лондонскую фирму. Свою долю в нью-йоркском отделении я продал Джерри.
– Ты продал?..
– В Нью-Йорк быстро не доберешься, – улыбнулся он. – И до Лондона тоже не близко. Поэтому мой офис будет здесь. И все, кто захочет переехать, будут жить здесь. Это Стивен с женой и ребенком, а также Андреа, ее дочь и зять и еще другие служащие. Остальные получат хорошие рекомендации и достаточную компенсацию.
Джулия потеряла дар речи. Неудивительно, что Андреа была в шоке!
– И от Токио ты тоже отказался? – наконец вымолвила она.
