– Но сейчас у нас появились дети.
– Ты ушла от меня до того, как узнала о своей беременности, так что не впутывай детей, – со злостью напомнил Макс. И вдруг понял, что больше этого не выдержит: – Я делал все возможное, старался как мог. А что делала ты? Шпионила за мной, не доверяла, отказывалась хоть в чем-то уступить. Что ж, прости, но я больше ничего не могу сделать. Совершенно очевидно, что тебе этого недостаточно. Выходит, ты права. Наверное, мне следует вернуться в Лондон и спасти то, что осталось от моего бизнеса. И не вздумай уехать из этого дома. – Он погрозил ей пальцем. – Я свяжусь со своим адвокатом. Ты будешь обеспечена, но я сделаю это ради детей. Учти – я буду их видеть, участвовать в их воспитании, стану частью их жизни, но не твоей. Тебе придется с этим смириться, да и мне тоже.
С этими словами он вернулся в свою комнату, попихал вещи в сумку и отнес ее вниз. Девочки сидели в манеже. Услыхав шаги, они подняли головки и заулыбались.
– Папа! – радостно сказала Ава и, подтянувшись, встала на ножки.
У него дыхание комком застряло в горле.
– До свидания, малышки, – беззвучно прошептал он, опустился на корточки и по очереди поцеловал дочек. Потом погладил Мэрфи и вышел из дома. Бросив сумку в спортивную машину, он стремительно уехал, не медлив ни секунды, чтобы не расслабиться, не передумать и не вернуться...
Он уехал. Сел в свою спортивную машину и уехал, забрав вещи и даже не оглянувшись.
А он прав – она была к нему несправедлива, преступно несправедлива. Она ждала, что он абсолютно изменится, бросит все. И чего добилась? Джулия была в ужасе. Не зная, что делать, она позвонила его помощнице.
– Господи, Джулия! Не может быть! Не могу поверить! Разве он вам не рассказал о своих планах?
– Планах? Я думала, что это в связи с Днем святого Валентина.
– Возможно, он именно тогда хотел все вам сообщить. Вы же знаете Макса – он любит сюрпризы. Но, Джулия, вам следовало выслушать его. Вы даже не представляете, от чего он отказался ради всех вас! Мы здесь просто в шоке. Вы должны выслушать его, дать ему шанс. Позвоните ему.
– Я не могу – я же забрала его телефон.
– Новый?
– Нет, старый. Но нового номера у меня нет.
– Записывайте и сейчас же ему звоните. Если не дозвонитесь, то, когда он появится в офисе, я заставлю его позвонить вам.
Джулия звонила, а он не отвечал. И тогда она одела детей в теплые комбинезончики, и все вместе, включая Мэрфи, они поехали в Лондон. На всякий случай она захватила и посылку Макса, и строительные чертежи.
Макс поехал в офис, припарковал машину и в течение нескольких минут сидел неподвижно. Нет, в таком состоянии он не может предстать перед служащими. Поэтому он поехал в свою городскую квартиру, где распахнул дверь на террасу и долго стоял, засунув руки в карманы джинсов – джинсы ему больше не понадобятся! – и задумчиво смотрел вниз на темную воду Темзы. Как это непохоже на крошечный, кристально-чистый ручей, который протекает в саду «Розового коттеджа»!
Но он никогда не будет жить там с ней, входить в дом после работы, Мэрфи не побежит ему навстречу, не обрадуются его приходу дети и любимая красавица жена.
Черт. Он сейчас заплачет. Нет, с эмоциями покончено. Целый год, каждую ночь он страдал, но больше не станет. Все. Конец.
Приняв душ, он переоделся в костюм, а джинсы бросил в мусорное ведро.
Какая глупость. Джинсы ему нужны для игр с девочками, поэтому он выудил их из ведра и бросил в корзину с бельем для стирки.
Макса дома не было, но его машина стояла на парковке. Консьерж не узнал Джулию, но, увидев, как она расстроена, помог вытащить из автомобиля коляску и усадить туда детей.
– Он вас ждет, мадам?
– Нет, но у меня есть ключ. Благодарю вас.
Она поднималась в лифте, а сердце готово было выскочить из груди, но зря – квартира оказалась пустой. Хотя Макс недавно здесь был – она почувствовала знакомый запах мыла, его сумка валялась на кровати, а вещи были раскиданы по комнате.
В холодильнике, кроме нескольких бутылок белого вина и увядшего салата, она ничего не обнаружила. Наверное, он собирается улететь в Нью-Йорк. Он ведь должен был туда лететь в прошлый понедельник. Господи, прошло всего десять дней, а кажется, что намного больше. Может, он пошел в магазин?
