— Мэлли! Ведь ты из тех, кто никогда не сдается.
— Ты спутала меня с Мередит Бринн. Я не самовлюбленная королева… По крайней мере, огонь, может быть, сотрет с моего лица веснушки, — пошутила Мэлли, но ее смех неожиданно перешел в икоту.
— Я думаю, у тебя те же проблемы, что и у людей, прошедших войну… Только мой дядя пьет. Тело твое выздоровело, а психика — нет.
— Все это глупости!
— Почему?
— Ты не поймешь! Это полное безумие!
Эден вздохнула.
— Ты не поверишь, Мэлли, сколько я знаю такого, что ты сочла бы полным безумием.
— Моя сестра…
— Что?
— Когда врачи сняли бинты с ее рук, — сказала Мэллори, — все поразились, как мало шрамов осталось. Ее руки почти не пострадали.
— И что? Разве это плохо? — удивилась Эден.
— Шрамы остались на одной ладони… один длинный шрам, похожий на вторую линию жизни… Мерри в ту ночь схватилась за раскаленную дверную ручку.
— Но ведь это хорошо… только один шрам…
— То, что у нее шрам, значит…
Мэллори расплакалась. Плач перешел в рыдания, которые девочка не смогла сдержать. Плечи ее дрожали, из носа текло. Мэлли чувствовала себя полной дурой.
Эден ничего не говорила, только нагнулась и крепко обняла подругу.
— Бедняжка! Расскажи мне, в чем дело.
— Мы больше не те, что прежде… Мы больше не близнецы… Ужасно…
— Не понимаю, — сказала Эден. — При чем тут близнецы? Некоторые люди убиваются из-за того, о чем другие даже и не задумываются.
— Вот именно! В самую точку! Теперь мы с сестрой не похожи. Раньше мы были два сапога пара, только она правша, а я левша. А теперь мы разные. Пожар разделил нас.
— Серьезно? Может, тебе это кажется?
— Не кажется.
— Но почему ты так думаешь? — спросила Эден.
— Ты мне все равно не поверишь.
— Знаешь, Мэлли, на свете мало такого, во что я не склонна поверить. Я ведь индианка.
Этого Мэллори не знала. Она внимательно посмотрела на Эден: прямые черные волосы, длинный с горбинкой нос, высокие резко очерченные скулы, постоянный загар на лице.
— Ну… Близнецы — не совсем обычные люди. Если, к примеру, Мерри споткнется и упадет, у меня болит колено. Не так сильно, как у нее, но все равно болит.
— Невероятно!
— Да. Но мы к этому привыкли. Для нас это в порядке вещей.
— Что, у вас и мысли одинаковые? — поинтересовалась Эден.
— Нет, — сказала Мэлли. — Но я могу мысленно общаться с сестрой. Думаю, все близнецы умеют это делать. Я не знакома с другими близнецами, но мне так кажется. Я смотрела в книгах. Этот феномен называется «близнецовая телепатия». Это не какая-то редкость. Так, например, близнецы, которые живут в разных городах, покупают друг другу одинаковое поздравительные открытки с днем рождения или заболевают в один и тот же день.
— Удивительно, — сказала Эден, — но я тебе верю!
— Это еще не все. Раньше у нас были одинаковые сны. Всю жизнь нам снились одинаковые сны, а теперь…
— Теперь не снятся?
— Нет… И еще. Моя сестра глупа. Она по уши влюбилась в Дэвида Джеллико…
Глаза Эден от удивления округлились.
— …и не замечает, — продолжала Мэллори, — что он абсолютное ничтожество и, по-моему, немного псих… У меня такое чувство, что мы стали…
— …абсолютно чужими друг другу, — закончила за нее индианка.
— Точно.
Эден встала и протянула Мэллори руку, помогая ей подняться.
— Я рада, что ты поделилась со мной. Но, думаю, тебе стоит все-таки поговорить с Мередит. Дэвид… Что касается Дэвида, то я думаю так: сердце подскажет тебе, где правда, даже если остальные заблуждаются.
Мэллори покачнулась. Вдруг подступила знакомая с момента первого видения о пожаре слабость, и перед ее мысленным взором возник образ высокого широкоплечего светловолосого мужчины. Он голосовал на дороге. На плечах — огромный рюкзак. Рядом с шоссе высится скала. На вершине ее светятся глаза. Кто это? Крупный волк? Кугуар?
— Ты влюблена! — выпалила Мэллори. — Влюблена в мужчину, который тебе не предназначен.
Эден ничего не ответила. Она помогла Мэлли подняться, отцепила нитку из рукава парки, которая зацепилась за проволоку ограды, и скрутила так, чтобы дальше не рвалось.
— Надо будет заштопать, — наконец сказала она.
— Он взрослый. Он учится в колледже? — спросила Мэллори.
