Неужели ты будешь ещё ждать, Неясыть?
Он чувствовал – жизнь девушки висит уже на волоске, палач оказался то ли слишком усерден, то ли неумел – несчастная умирала. А от исходящего криком на жаровне Лера Этлау достаточно Силы вытянуть не сможет. И тогда…
«Пропади оно всё пропадом. Ты не гнул шею ни перед какими инквизиторами. Неясыть. Неужто согнёшь сейчас ?!»
Фесс решительно шагнул вперёд и взмахнул посохом. К нему он ещё не прибегал ни разу, даже испытания проходил без него, и сейчас оказался прямо поражён эффектом. Похоже, не зря его делали на заказ…
Самое первое, самое трудное заклятие легло легко и ровно, словно строчка стежков у хорошей мастерицы. Сила, безжалостно вырванная Этлау у двух несчастных жертв, обрушилась на Фесса гремящим, всесокрушающим водопадом. Жгучая Сила, смешанная с отчаянием, болью, ужасом небытия, кошмаром подступающей смерти – так что сам Неясыть вскрикнул:
Сила опаляла, словно огонь.
И он ударил этим огнём от души, рубанул сплеча, уже не просто вталкивая неупокоенных обратно в их развороченные могилы, но испепеляя гнилую плоть, заставляя распадаться пылью клацающие кости, лопаться безглазые глазницы, раскалываться, взрываясь изнутри, оскалившиеся черепа.
Со стороны это выглядело так, словно с посоха Фесса, разрывая ночь, потёк вперёд чёрный огонь, тугие струи охватывали монстров, и те тотчас же начинали обращаться в ничто. На самом кладбище из развороченных могил вверх ударили фонтаны земли: словно сама Великая Живородящая отторгала восставшие против жизни бренные останки. Остатки гробов, не пошедших в дело костей – всё это взвилось в воздух, в тот же миг вспыхивая уже нормальным, человеческим, всеочищающим живым огнём.
Фесс почти терял власть над Силой, отчаяние и боль умирающих преобразовывались во всесокрушающую жажду разрушения; он чувствовал за спиной гнев и ярость Этлау, понявшего, в чём дело, – ну куда ж ему, святому магу, было перехватить обратно нити управления Силой у истинного адепта Тьмы!
Покончив с костяными гончими, сотворённый Фессом ураган ворвался на погост. Буйный вихрь, в котором тьма была перемешана с огнём, вскрутился тугой спиралью, играючи переворачивая могильные плиты, разбрасывая землю – он рвался вглубь, туда, где дремали чудовищные коконы костяных драконов, тварей, перед которыми те же гончие показались бы жалкими щенками.
Они ещё спали, они еще видели сладкие сны, полные кошмарных видений – пылающие города, беспощадно избиваемые толпы, – когда сверху к ним ринулись не менее жадные и не менее смертоносные щупальца сотворённого Фессом вихря. Земля расплёскивалась перед его натиском, словно вода; сам Неясыть быстрым шагом шёл вперед, к погосту, оставив за собой обмершую толпу и застывшего в немой ярости Этлау; инквизитор давно бы уже скомандовал прекратить пытку или просто убить несчастных, если бы не понимал, какая Сила обрушится на него уже в следующий момент. И ему ничего не оставалось, как скрежетать зубами и ждать.
«Непременно напишет доносы всюду, куда только сможет», – с какой-то весёлой злостью подумал Фесс. Кровь бурлила, огонь Силы заставлял её просто кипеть, Неясыть догадывался, что и сам сейчас едва ли особенно сильно похож на человека – может, как раз на ту громадную сову, что поделилась с ним своим именем?..
Он оставил позади деревню. Он понимал, что поступает глупо, что надо было дать вихрю возможность разделаться и с драконами, однако ему, Фессу, как никогда нужна была сейчас рукопашная. Твари, конечно, не станут покорно ждать конца. Уже сейчас толстые коконы трещат по швам, костяные драконы не из тех, что так просто расстанутся с жизнью, пусть даже с тем кошмарным и мучительным даже для них подобием, что их наделила Судьба; они будут драться. Обречённо, без надежды на победу, но будут. В другое время Фесс никогда бы не рискнул пойти на подобную схватку, но сейчас, и особенно после увиденного!..
Он уже стоял на могиле, когда из ближайшей разрытой вихрем ямы начала подниматься чудовищная голова – нет, не благородный истинный дракон, обитатель гербов и персонаж героических баллад, а кошмарное порождение того неведомого мира, где всё, лаже самая мельчайшая частица, абсолютно и полностью враждебны человеку.
