– Хватайте его!.. Держите слугу Тьмы! Это они, они всё подстроили!.. Хватайте его, в оковы, на дыбу, на виселицу, в огонь!
Перспектива вырисовывалась не из весёлых.
– Эй, добрые люди! – выкрикнул Фесс, высоко поднимая посох. Камень в его оголовье внезапно ярко засветился, заставляя передовые ряды наступающих жмуриться и отворачиваться. – Кого это вы хотите хватать и вешать? Здесь нет никаких слуг Тьмы, а те, которые были, – уничтожены. И притом не милордом Этлау, а мной, скромным некромантом Неясытью. Хотите доказательств? Извольте, они тут, на кладбище, только нужно зайти и осмотреться как следует. Ну, кто первый?
Вилы и косы над головами толпы несколько приопустились. Это мог быть знак растерянности, а мог и напротив – готовности к атаке.
Чувствуя, что весы заколебались, вперёд очертя голову полез сам отец-экзекутор первого ранга.
– Чернокнижник! – брызгая слюной, заверещал он так истошно, что у Фесса заложило уши. – Ты нарушил договор, ты впустил сюда Тьму, ты обрёк всех здешних жителей на вечные муки, они будут отринуты Спасителем!
– Спаситель сам тебе это сказал? – крикнул в ответ Фесс. В подобных спорах истинные аргументы не имеют никакого значения – выигрывает тот, у кого лужёней глотка и кто кого перекричит. – Люди, он просто убил двух невинных и воспользовался посмертной силой! Он сам прибег к Силам Тьмы, он, адепт Спасителя, да святится Имя Его! Но воспользовался неумело, так что гончие едва не добрались до вас! Я сделал за него всю работу! Идите и посмотрите здесь, у меня за спиной, на погосте, если не верите!
Расчёт был точен. Ни у кого в толпе не нашлось бы мужества – или безумия – решиться на такое. Этлау не был исключением.
– Ну? – вновь крикнул Фесс. – А где ваши набольшие? Где святой отец, настоятель вашего храма? Где ваш голова? Мне нужно подтверждение сделанного!
– Подтверждение сделанного? – взвыл Этлау, от ярости забыв про осторожность. – Да ведь это же я всё сделал, я, я!
– Пусть все, кто хочет, войдут на погост и убедятся собственными глазами! – настаивал Фесс.
На его призыв вновь никто не откликнулся. Кроме священника, внезапно выступившего из рядов своих прихожан.
– Ты говоришь, юнак, что упокоил погост? – дребезжащим своим голоском осведомился старик. – Тогда я войду. Мы должны знать, что кладбище безопасно.
– А заодно спросите у святого отца, как сейчас погост выглядит, – задорно бросил Фесс.
Этлау невольно попятился. Тут ему не могла помочь даже вся его магия.
Конечно, он нашёлся бы, что ответить, например – «ты успел подглядеть» или «я сделал всю работу, а ты только…» – но уж слишком был разъярён отец-экзекутор. И не нашёл ничего лучшего, как начать грозить немыслимыми карами отступникам – жителям Больших Комаров, если только они поддадутся «этому чернокнижнику».
И это, увы, подействовало. Несмотря на то что священник вернулся с погоста живым и невредимым, ошарашенно покачивая головой от увиденного, несмотря на то что староста Больших Комаров украдкой принялся черкать что-то на клочке пергамента, остальная толпа заволновалась. В разных её местах надсаживались помощники Этлау, подзуживая и стращая поселян.
Толпа раздражённо загудела и качнулась вперёд. В тот же миг Сугутор, дотоле сидевший тише поды ниже травы, неожиданно со всей силы хлестнул лошадь своего хозяина. Животное слепо рванулось вперёд, за ней последовал скакун гнома.
Метнулись навстречу какие-то кусты, мелькнули занесённые для удара цепы и вилы… но ещё миг, и беглецов окутал спасительный мрак. Кони летели, не разбирая дороги, просто чудом не падая в этой темноте – как они находили путь, было для Фесса загадкой. Вскоре вперёд вырвался Сугутор, крикнул: «Давайте за мной, мэтр!» – и свернул куда-то в сторону, где обнаружилась узкая тропинка. Правда, по ней можно было скакать, не пригибаясь к конским гривам – деревьев вокруг не было.
– К тракту пробиваться надо! – отдуваясь, сообщил гном. – Этлау, стервец, наверняка предупредит своих, так что, быть может, нам уже в Арвесте встречу горячую будут готовить… Эх, мэтр, и наломали же вы дров! Нет бы в сторонке отстояться, тихо да мирно. Ну, потеряли бы в деньгах… зато не надо было б от Инквизиции отмахиваться. Тех-то несчастных спасти всё равно было нельзя. Если б не Этлау замучил, свои б на куски разорвали. Да, что и говорить, страшная у экзекуторов власть, верят им, проклятым… – философски закончил гном.
