Увы, ему на глаза попадались такие же фермеры, торговцы, рабочие и пастухи, что и близ Омеральта. Обычные люди, занятые каждый своим привычным делом. Даже если революция что-то и изменила в их жизни, это никоим образом не отразилась на лицах ривальдийцев.
В отличие от Омеральта Беферен был городом низким. Берег, на котором он раскинулся, являлся верхней частью склона затопленной долины, которая теперь оказалась почти на одном уровне с морем. Неподалеку от устья реки город окружала крепостная стена, однако, кроме нее, не было ничего такого, что придавало бы ландшафту какое-либо своеобразие.
В свете угасающего дня Беферен казался чернильным пятном, растекшимся по листу пергамента. Большая часть домов была сложена из серого камня; их южные стены поросли мхом, который серебристо поблескивал в сумеречном свете. С моря потянуло ветром, и в карете стало еще прохладнее.
– Прекрасно, – произнес Паймер. Вытерев с лица капельки влаги, закрыл окно кожаной занавеской.
– Утром здешние места кажутся более привлекательными, – с надеждой в голосе произнес Идальго и плотнее укутался в покрывало.
Карета ехала вдоль крепостной стены. Путешественники увидели, что дома в этой части города преимущественно деревянные, крытые пучками высушенных водорослей. Толстые стекла окон покрывали разводы морской соли, а металлические переплеты поросли коростой ржавчины.
Было уже совсем темно, когда они добрались до бывшего дворца королевы Сарры. Идальго высунулся из окна кареты, чтобы лучше рассмотреть здание, но наступившая темнота помешала ему. Однако он разглядел, что дворец также построен из дерева. Из дерева была сложена и крыша, и украшавшие ее жутковатые фигурки гаргулий. Избранный предположил, что в таких суровых погодных условиях пожаров местные жители не боятся.
Карета и сопровождавшие ее всадники остановились перед широкими двустворчатыми воротами, выкрашенными зеленой краской. Маркелла Монтранто, нисколько не утративший самоуверенного вида, спешился. Подойдя к воротам, он несколько раз ударил в них рукояткой сабли.
Одна створка со скрипом отворилась; наружу высунулось чье-то бледное лицо и тут же скрылось. В следующее мгновение ворота распахнулись. Карета въехала внутрь, оставив эскорт снаружи.
Слуга с поклоном открыл дверцу экипажа с той стороны, где сидел Идальго. Акскевлерен поспешил выйти наружу и протянул руку, предлагая ее хозяину. Однако герцог даже не посмотрел в его сторону и выбрался из кареты самостоятельно.
Перед ними снова оказались двери, на этот раз распахнутые настежь. Гостей ожидал почетный караул из военных и гражданских, чьи одеяния были богато украшены золотым шитьем, драгоценностями и наградами. В столь поздний час этот парадный наряд смотрелся крайне нелепо и совершенно неуместно. Солдаты – на сей раз это были пехотинцы, вооруженные копьями – тут же образовали живой коридор между каретой и встречавшими.
Когда мимо копейщиков проходили Паймер и Идальго, они мгновенно вытянулись по стойке «смирно». Вышедшие встречать посланника обитатели дворца вежливо улыбались, однако в их радости сквозила плохо скрываемая фальшь. Избранному показалось, что ривальдийцы встревожены прибытием герцога.
Очевидно, еще свежа память о том, что они сделали с местными Кевлеренами… Впрочем, здешние простолюдины восприняли приезд посланника довольно равнодушно.
На какое-то мгновение возникла неловкая пауза. Нарушил ее один из военных, молодой человек, столь щедро увешанный медалями, что Идальго подумал, как бы этот воин под их грузом не рухнул на землю.
Юноша шагнул вперед и, прочистив горло, произнес:
– Ваша светлость герцог Паймер Кевлерен, приветствуем вас от имени Комитета Безопасности. Добро пожаловать в Беферен!
Высокого гостя тотчас окружили остальные встречающие. Идальго принялся разглядывать гражданских. В большинстве своем они явно испытывали неловкость, оказавшись среди военных. Лишь один человек выделялся из общей массы встречавших: в отличие от остальных он держался уверенно и с несомненным достоинством. Внешности незнакомец был вполне заурядной, однако от прочих его отличало то, что он не сводил с Паймера глаз.
