Декабрьский мятеж 1825 года произвел огромное впечатление на царя и его ближайшее окружение не только своим радикализмом, но и откровенно западной ориентацией декабристов. Сразу же после подавления восстания во многих петербургских светских салонах заговорили о том, что мятежники стремились насильственно «пересадить Францию в Россию». На допросах в следственной комиссии подсудимые давали откровенные показания, называя среди своих идейных вдохновителей множество европейских философов, политиков и революционеров, начиная с Руссо и кончая карбонариями. Источник зла, таким образом, был, по мнению власти, очевиден.
Николаевскую эпоху можно считать своего рода «линией разлома» в отношениях России и Запада. Внутренний духовный переворот не мог не отразиться и на внешней политике России. Александр Павлович стал признанным европейским лидером, создателем Священного союза, объединившего под своим крылом почти всю Европу. Николай Павлович к концу своего царствования враждовал практически со всей Европой, втянув Россию в катастрофическую Восточную (Крымскую) войну.
Эпитет «железный» в характеристиках Николая Павловича встречается очень часто. Здесь мнения его поклонников и противников полностью совпадают. Просто для одних он являлся «железным рыцарем самодержавия», а для других – безжалостным «железным тюремщиком».
Один из русских историков, Михаил Полиевктов, сразу же после падения царизма в феврале 1917 года, анализируя деятельность последователей Николая I на престоле, писал:
Какие пигмеи все эти «освободители», «миротворцы» и просто «благополучно царствующие» в сравнении с железною фигурою тюремщика русской свободы! Часто многое, что позднее выдвигалось как нечто самобытное и оригинальное, на поверку оказывалось заржавленным оружием, извлеченным из арсенала Николаевской эпохи.
Это был действительно последовательный и необычайно трудолюбивый контрреволюционер, а Николаевская эпоха – одна из интереснейших (и наиболее поучительных) в русской истории.
Иностранный гувернер как фактор
политической нестабильности
Восстание 14 декабря 1825 года в Петербурге и последовавший сразу же вслед за этими событиями бунт Черниговского пехотного полка на юге империи (29 декабря 1825 года – 3 января 1826 года) можно при желании считать как последним дворцовым гвардейским переворотом в русской истории, так и предтечей всех дальнейших российских революций.
С прежними дворцовыми переворотами движение декабристов роднит в основном внешняя канва. Это классический для России верхушечный, то есть оторванный от низов, дворянский (гвардейский по преимуществу) заговор, организаторы которого по традиции попытались воспользоваться смертью царя и возникшей в связи с этим неразберихой. Солдаты, участвовавшие в мятеже, использовались вождями заговора «втемную», то есть бóльшую часть солдат просто обманули, а некоторых, как увидим, подкупили. Это при дворцовых переворотах дело обычное.
Вместе с тем впервые в русской истории движущей силой заговора была не жажда власти или корысть его организаторов, то есть расчет на лучшую должность, поместья или ордена, а вполне осознанный общественный интерес. Конечно, и среди декабристов можно найти авантюристов и честолюбцев, однако почти все основные действующие лица этой истории имели за спиной блестящую карьеру, солидное образование, вели свое происхождение от старинных дворянских родов, так что могли рассчитывать на благополучное будущее и не расшатывая основ Российской империи.
На этот раз речь шла о революции, а не о простом желании посадить на престол «своего» монарха. Впервые после Петра Великого не в теории, а на практике ставилась задача коренного переустройства российского общества. Споры о будущем новой России в кругу декабристов шли немалые, поскольку среди них находились как сторонники конституционной монархии, так и убежденные республиканцы, но одно было очевидно всем: старый режим самодержавия себя изжил, России как воздух необходимы радикальные реформы и конституция.
Наконец, принципиально иную роль в заговоре играл и зарубежный фактор. Иностранные фамилии среди декабристов хотя и встречаются, но не на первых ролях. К тому же это все выходцы из давно обрусевших дворянских родов, то есть по существу те же самые русские. Среди главных действующих лиц уже не найти фигур, подобных лекарю Елизаветы Петровны Лестоку, служившему за взятки сразу нескольким европейским дворам. Не было среди вождей декабристов и своего фельдмаршала Миниха, избавившего Россию от Бирона. Ничтожна в истории декабристов даже роль иностранных посольств, участвовавших в прежних русских переворотах весьма активно.
