Вот только не видно было ни зги. Ночь была серая, пасмурная, луна сияла сквозь облака
самым краешком. Огни поезда погасли, только фары локомотива пронзали темноту двумя белыми лучами.
Я стояла рядом с переломленным пополам, больше чем наполовину свесившимся с путей, вторым вагоном, наш салон оторвался от него и сполз ниже по насыпи, одним концом зарывшись в землю обрыва над рекой. В небольшой промежуток между вагонами невозможно было что-либо разглядеть. Темнота вокруг была наполнена криками, плачем, стонами и воем.
Кьера не было видно, должно быть, он
прошел вагон насквозь и вышел с другой стороны. Я хотела уже протиснуться между купе и салоном, что бы последовать выданным указаниям, как вдруг услышала, как из нашего вагона доносится громкий, полный муки стон.
Я снова огляделась, не обнаружила вокруг ни души и, поколебавшись, полезла обратно в вагон.
Всюду валялись обломки, ошметки, под ногами хрустели осколки хрусталя, щепки. Я заглянула за вздыбившийся кусок пола, с торчащими из него колесами тележки и увидела графа Грайнема. Перемежая стоны с грязными ругательcтвами, он пытался вытащить ногу из-под рухнувшей на нее обеденной столешницы. Правая рука у него болталась плетью, а в одной левой сил, что бы спихнуть тяжелое дерево было недостаточно.
Закусив губу, я полезла через подрагивающий завал, молясь Господу, чтобы тележки не разъехались под моим весом. Юбка цеплялась за обломки, пару раз приходилось отчаянно дергаться под треск раздираемой ткани, но препятствие все же было преодолено.
Завидев меня, лорд Грайнем проглотил и ругательства, и стоны,только задышал с присвистом и в два раза чаще.
– Позовите на помощь, – отрывисто каркнул он.
Я промолчала и мрачно оглядела столешницу. Какую помощь? Судя по воплям в ней сейчас все нуждаются. Нас в вагоне было четверо. Вагоны второго класса вмещали до сорока человек, и шли они далеко не пустыми. Чтo там творлось после такого крушения, я не пыталась даже представлять.
Сил на то, что бы оттащить эту деревяшку у меня точно не хватит. Разве что приподнять. И то…
– Что вы стоите? Вы не слышали?
Не слушали.
Так, а если… я огляделась, в поисках необходимого. Ножка от стола, пожалуй, подойдет. И вот этот обломок.
Граф, снова начавший шипеть под нос проклятья, на этот раз в адрес глупых женщин, повторно заткнулся, когда я подопнув обломок поближе к столешнице, подсунула под нее ножку и всем весом надавила на образовавшийся рычаг, взывая к высшим силам, чтобы он выдержал и не переломился, пока мужчина не высвободит ногу.
На счастье графа, дерево оказалось крепким. Мужчина со сдавленным стоном перекатился в сторону,и я, убедившись в этом, выпустила ножку. Столешница рухнула назад, а вагон сотрясся и сполз чуть ниже по насыпи, заставив меня испуганно вскрикнуть. Кажется, в землю он врылся недостаточно прочно. Надо выбираться отсюда и поскорее.
– Вы можете встать? - Я повернулась к графу.
– Леди не только глухая, но ещё и слепая? - отнюдь не благообразно огрызнулся мужчина, баюкая руку. - У меня нога сломана.
– Да что вы, не стоит благодарностей, - ядовито процедила в ответ
я и повернулась к нему спиной, осматриваясь, чтобы понять, как проще вылезти. Помогать хамам было за гранью моегo человеколюбия.
Я сделала шаг в сторону ближайшего пролома в стене, путь к которому преграждали лишь вздыбившиеся доски пола.
– Стойте! – Тут же прозвучало мне в спину. - Я приношу извинения за свою ничем не оправданную резкость.
Судя по интонации резкость граф считал еще как оправданной, но формально извинения были принесены, и бросить его здесь oдного сделалось неловко. Я снова обернулась . Зеленые, необычного, довольно-таки насыщенного оттенка глаза смотрели на меня отнюдь не умоляюще, а скoрее с вызовом,контрастировавшим с общим жалким видом сиятельного лорда.
Возведя очи к небу, со смиренной просьбой, чтобы на Суде мне это зачлось, я подошла к графу и присела рядом. Дело осложнялось тем, что и рука,и нога пострадали правые, поэтому я не могла подхватить его со стороны сломанной голени и компенсировать равновесие. Со вздохом я закинула его левую руку себе на плечи.
