— Пожалуйста! — Я на мгновение закрыл глаза. — Избавьте меня от подробностей, мистер Уолкер, а то у меня на нервной почве разовьется язва желудка.
— Мы даже убедили Джейни Броган, ведущую очеркистку, которую читают все киноманы, взять у него интервью. — При этом воспоминании гора жира содрогнулась. — Оно продолжалось всего десять минут. Она что-то ему сказала, Леонард разозлился и обозвал ее устаревшим отхожим местом, которому следовало бы стоять где-нибудь на задах фермы, вместо того чтобы кропать свои зловонные очерки!
— Значит, Леонард Рид повел себя возмутительно, и вы разорвали с ним контракт, — заключил я. — Чарли Стерн хотел, чтобы вы рассказали мне именно это?
Уолкер пыхнул сигарой, нервно помассировал свой тройной подбородок, потом неохотно решился:
— Полагаю, он хотел, чтобы я рассказал вам о Гвен Андерсон. Именно из-за нее мы разорвали с ним контракт.
Я почувствовал нервный спазм где-то глубоко в желудке.
— А она что, родственница тому самому Лестеру Андерсону, который покончил с собой шесть недель тому назад?
— Его сестра. Если вам уже все известно о Лестере, это облегчает мою задачу, мистер Холман. Он одно время жил у Рида, а его сестра, старая дева, которая была на восемь лет его старше и придерживалась строгих моральных принципов, прослышала об этом. Поэтому она приехала повидаться с Лестером и убедить его порвать эту связь. Когда он отказался, она настояла на встрече с Ридом. Тот рассмеялся ей в лицо и велел убираться к чертям собачьим из его дома. Она высказала ему все, что о нем думала, не выбирая слов. Это сильно задело Рида за живое. Он ее ударил. — Уолкер медленно покачал головой. — Можете себе представить, как силен такой крупный мужчина, как Рид, мистер Холман. А эта старая дева тридцати одного года от роду ростом была всего около пяти футов на каблуках и весила девяносто восемь фунтов. Он не просто ее ударил, он ее избил. Слава Богу, Андерсон позвонил мне! Когда мы отвезли ее в частную лечебницу, оказалось, что у нее сломана челюсть в трех местах, переносица была не сломана, а раздроблена и она лишилась шести передних зубов. Один из них врезался ей в глотку.
— Ужасающая картина, мистер Уолкер, — сказал я, снова ощутив нервный спазм в желудке. — И что случилось потом?
— Брат уговорил ее замять это дело ради него, и она согласилась. Рид оплатил все счета за оказание медицинской помощи и за пребывание в частной лечебнице, а кроме того, вручил наличными пятнадцать тысяч долларов в знак примирения. Риду чертовски повезло: после самоубийства брата Гвен раздула бы это дело на весь мир, если бы мои адвокаты заранее не позаботились о том, чтобы она письменно подтвердила, что не имеет к Риду никаких претензий.
— И как она сейчас? В смысле здоровья?
— Хирурги здорово над ней потрудились. Конечно, ее лицо несколько изменилось, да и дантистам было непросто сделать подходящий протез, учитывая сломанную в трех местах челюсть... — Уолкер неожиданно фыркнул. — Я разорвал контракт с Ридом в тот самый день, когда она подписала соглашение об отсутствии претензий. Я сказал Риду, что мечтаю только об одном — плюнуть на его могилу. После того как Андерсон совершил самоубийство, я связался с его сестрой. Гвен на какое-то время совершенно вышла из строя, и мне пришлось снова отправить ее подлечиться. Но это я сделал исключительно ради нее, а не ради Рида, вы же понимаете?
— Я вам верю, — искренне сказал я. — А где она сейчас?
— В нашем чикагском офисе. Я нашел ей там работу, и мне передавали, что она прекрасно с ней справляется. Калифорния потеряла для нее всякую привлекательность.
— Полагаю, вы правы, — сказал я. — Чарли Стерн хотел, чтобы вы поведали мне именно эту историю о Леонарде Риде?
— Вам это помогло, мистер Холман?
— Еще не знаю, — признался я. — Подобные истории перевариваешь не сразу. Но все равно спасибо, мистер Уолкер.
— Не стану утверждать, что мне это доставило удовольствие, мистер Холман. — На его лице снова появилась профессиональная улыбка. — Заходите в любое время.
— Друг Чарли Стерна — ваш друг, — сказал я, избавив тем самым его от лишнего беспокойства, а потом вышел из кабинета.
