— Калли, этой мой двоюродный брат Джонеси. — Он по-собственнически положил руку на спинку ее кресла. — Джонеси, это мой друг Калли.
— Выглядишь сногсшибательно. — Джонеси потянулся через Арчера и рьяно пожал ей руку, его губы подернулись в задорной ухмылке.
— Спасибо, — ответила она.
Она была благодарна Джонеси за то, что он стал расспрашивать Арчера о прогнозе на волны в предстоящем сезоне.
Друг.
Он представил ее как своего друга, и, хотя это, возможно, и было правдой, после того, что они пережили вместе, такое обозначение их отношений казалось холодным и отстраненным. И все ее споры с внутренним голосом ничего не значили, после того как столкнулись с реальностью.
И если не считать поцелуев под омелой, ослепляющей страсти в песчаных дюнах и обнимашек на балконе, она оказалась на том же месте, что и тогда на Капри.
В ожидании чуда.
Она хотела, чтобы он полюбил ее. После того, что произошло с ее матерью, она давным-давно перестала верить в чудеса. Что сейчас может случиться по-другому? Но она не собиралась тратить свою жизнь, чтобы сохнуть по Арчеру. Она оставит прошлое позади и заживет своей прежней жизнью. И это пройдет завтра с первыми лучами солнца.
* * *
Арчер не мог понять, что происходило. Одно мгновение Калли целовала его с той страстью и ненасытностью, к которой он привык, а в другое уже отстранилась от него. Хотя не то чтобы это было замечено кем-то, кроме него. Она танцевала, и смеялась, и съела два кусочка свадебного торта, и, кажется, отлично проводила время. Но он мог сказать, что что-то было не так. Каждый раз, когда она бросала взгляд в его сторону, в ее глазах была тень печали. Всего лишь на мгновение в ее взгляде проскальзывало… что? Боль? Сожаление? Разочарование?
Арчер хотел узнать, что было с ней не так, по дороге домой, но Калли пыталась заполнить неловкое молчание, поэтому без умолку болтала о его семье, свадебной церемонии и обмене подарками. А он даже был рад дать ей возможность выговориться, потому что сам еще не пришел в себя после того, как узнал истинную причину, по которой его отец молчал все эти годы. Арчер хотел поблагодарить Калли за то, что она уговорила его забыть о гордости и наладить отношения с семьей, за то, что заставила его видеть дальше своей злобы и негодования. Но она говорила без остановки. Готова была на что угодно, лишь бы заполнить оглушающую тишину машины.
Да, действительно, что-то было не так. Или, может быть, она просто ощущала себя странно в связи с их завтрашним отъездом?
Ей не нужно было переживать. Арчер все придумал. Он сделает эту ночь незабываемой, встретит рождественское утро, держа ее в своих объятиях, а затем серьезно поговорит с ней, когда они приедут в Мельбурн. У него был примерный план действий, который он разработал за последние несколько часов.
Его отец был прав. Его невыносимые братья тоже. За Калли нужно держаться.
Он будет дураком, если снова ее упустит. Арчер еще не обдумал всю ситуацию. У него никогда еще не было отношений на расстоянии. Он надеялся на то, что с ее помощью они смогут придумать, чтобы все сработало. Одной мысли о том, что Калли станет только его, было достаточно, чтобы ему захотелось стянуть с себя фрак, прихватить доску и направиться на пляж, чтобы отпраздновать, а не убежать от реальности. Ему хотелось поймать огромную волну, проскользнуть по ней, как в туннеле, чтобы убедиться, может ли что-то еще сравниться с тем адреналином, который он испытывал, когда понимал, что ему не нужно отказываться от Калли. Не на этот раз.
— Я знаю, что ты сказал, что не нужно никаких подарков, но я кое-что для тебя приготовила, — сказала Калли, затем подошла и села на небольшой топчан рядом с ним.
Арчер покачал головой.
— Должен был знать, что ты не послушаешься, — произнес он, задумавшись над тем, как она воспримет его подарок, когда он вручит его ей завтрашним утром. Он заказал его через Интернет десять минут назад, как часть его великого плана, в то время как Калли, по ее словам, «снова превращалась в тыкву» — переодевалась из своего вечернего платья в футболку и легинсы, волосы убрала в хвост, оставив свободными пряди волос, обрамляющие ее лицо. Она выглядела измотанной и была одета по-домашнему, но никогда еще не выглядела насколько прекрасной.
