— Отличное место для Торки. — Фрэнк посмотрел по сторонам, затем засунул руки в карманы брюк, немного потоптался на месте, как будто бы ему не терпелось отсюда уйти. — Хотя немного опрометчиво указывать свое имя на вывеске, когда не собираешься часто здесь появляться.
Равнодушие отца причинило ему боль, но не настолько сильную, как та, которую он испытал, поняв значение его слов. Фрэнк не сказал о том, что сделал хорошее дело, когда основал эту школу, он только указал на то, что это место станет полезным для города.
А что касается его слов о том, что он будет нечасто здесь появляться, даже если это и правда, почему его отец не мог признаться, что гордился сыном, и не упрекал бы его, что он указал свое имя на табличке у входа?
— Может быть, я чаще буду приезжать сюда, — сказал Арчер. Он произнес это равнодушным тоном, хотя на самом деле безумно ждал, что ответит его отец.
Фрэнк отвернулся, но Арчер успел заметить скептическое выражение его лица.
— Хмм.
Как в одно это слово можно было вложить столько сомнения, ему никогда не понять. Арчер проглотил свое разочарование. Его гордость, что он показал своей семье школу, которую создал, его надежды на будущее были разрушены отчужденностью его отца. Если Фрэнк не понял, для чего он так старался, не смог произнести ни слова похвалы, тогда почему он должен продолжать стараться наладить отношения между ними?
Возможно, его гордость и была причиной того, что он держался от своей семьи на расстоянии, но они первые поступили с ним несправедливо. Вел ли он себя как ребенок? Да, но накопившаяся за долгие годы обида уничтожила его стремление преодолеть пропасть между ними.
— Почему, отец?
Фрэнк застыл на месте.
— Что?
Чувствуя разочарование, съедающее его изнутри, Арчер покачал головой.
— Ты знаешь что.
— Фрэнк, пойди сюда, посмотри на это.
Арчер посмотрел на свою мать. Ее взволнованное выражение лица указывало на то, что она ощутила напряженную обстановку и пыталась избежать возможного конфликта.
Фрэнк неуверенно застыл на месте. Разочарование сменилось горечью, Арчер сказал:
— Иди.
И именно это он собирался сделать после Рождества, как и планировал раньше. Он вернется к своей жизни, оставит Торки позади, словно призрак из прошлого.
— Возвращайся в кровать.
Арчер обнял Калли со спины и положил подбородок на ее плечо.
— Только дай мне закончить. — Она безумно хотела вернуться в его объятия, но у нее осталось меньше дня на то, чтобы закончить работу над сайтом школы, а ей не хотелось оставлять никаких шероховатостей.
Когда Арчер уйдет от нее, ей хотелось, чтобы это расставание было чистым. Чтобы у них не было причин для новых встреч. Возможно, было глупо надеяться на то, что после этого они смогут поддерживать такие же деловые отношения, как и раньше, когда они переписывались по электронной почте, если было нужно, но почему-то у Калли было такое чувство, что Арчер будет не против.
После небольшого урока серфинга для Иззи и импровизированного пикника на пляже, на котором собралось его семейство, Арчер стал отдаляться от нее. Это не было так уж очевидно, но она почувствовала. История повторялась снова. На Капри это произошло после ее дурацкой шутки про предложение руки и сердца в Голубом гроте. Теперь же она понятия не имела, что послужило причиной его эмоциональной отстраненности. По тому, что она увидела этим утром, Арчер казался ближе со своей семьей, чем за все время их нахождения в городе. Он был открытым и беззаботным, находясь в комфортной для себя обстановке.
Должно быть, что-то произошло во время тура по школе серфинга, потому они встретились позже и напряженная атмосфера, которая установилась между ним и его отцом, была осязаемой. И Арчер отказывался рассказывать ей о том, что произошло, несмотря на ее аккуратные намеки и попытки. У Калли были свои планы, поэтому самое малое, что он мог для нее сделать, — это дать ей знать, что вообще происходило.
Рождество для Арчера, возможно, не было важным событием, ведь он привык жить в дороге, но в этом году женился его младший брат, должно же, как-никак, это Рождество стать особенным для него?
