— Да, Иззи самая лучшая. — Арчер поднял руку и помахал ей в воздухе. — Том и Трэвис? Так себе. — Твоей матери, наверное, пришлось нелегко с тремя мальчиками.
Он тут же напрягся.
— Да, мы заставили ее поволноваться.
Калли хотела спросить о его родителях, о его детстве, но не могла понять, в каком он был настроении. Они стояли на застекленном балконе, с которого открывался восхитительный вид на океан, освещенный солнцем на закате.
— Ты хотела бы завести детей?
— Не уверена.
Калли прижала к груди свою чашку кофе, заслоняясь ей, словно щитом, и надеялась что ее тепло сможет согреть ее скованное льдом сердце.
После генетического теста на вероятность передачи заболевания, которое стало смертельным приговором для ее матери, Калли не стала обращаться к психологу, чтобы вернуть контроль над своими разбушевавшимися эмоциями. Она ощущала облегчение, вину, счастье, страх. И все же за все эти годы где-то глубоко внутри ее, там, где скрывались ее страхи, она все еще не смогла избавиться от не имеющего под собой никакого основания страха, что каким-то образом врачи ошиблись и в конце концов эта болезнь настигнет и ее. Полнейшее сумасшествие, не имеющее логического объяснения. Была огромная вероятность того, что ее дети родятся здоровыми.
— У тебя не было пока что такой возможности?
— Если ты хочешь знать, были ли у меня с кем-то серьезные отношения, с тех пор как мы расстались на Капри, то нет. Я просто ходила на свидания. Ничего особенного.
— Почему?
— Что за день сегодня такой? Решил залезть мне в душу?
Она поставила свою чашку на ближайший столик, ее руки почему-то стали дрожать.
— Калли, я…
— Прости, что сорвалась на тебе, но если ты надеешься, что все эти годы я страдала по тебе и поэтому не подпускала к себе никого близко, то ты сильно ошибаешься.
Глаза Арчера округлились от ужаса.
— Черт, нет, конечно, я такого не хочу. Я просто чувствую, что мы вежливо разговариваем друг с другом, а потом скрываемся в своих комнатах. Потом я увидел, как ты вела себя с Иззи, и задумался…
Ей не стоило спрашивать. Правда, не стоило.
— О чем?
Да, она все равно спросила.
— О том, почему эту прекрасную, жизнерадостную женщину, которую я встретил на Капри, не сделал своей какой-нибудь умный парень?
«Умнее тебя?»
— Возможно, я не хочу серьезных отношений? Быть может, я счастливо живу своей жизнью?
— А это так?
Калли застыла на месте, когда он потянулся и прикоснулся кончиками пальцев к ее лбу.
— Потому что у тебя здесь морщинка, которая говорит о том, что ты говоришь неправду.
— И как ты стал таким проницательным?
— Сказать по правде? Ты стала сиять в компании Иззи точно так же, как была со мной на Капри. Беззаботной. Легко смеялась. Ничто не могло тебя застать врасплох. — Арчер замолчал и стал внимательно всматриваться в ее лицо. — Поначалу я думал, что это из-за меня и того, как я поступил с тобой в прошлом, ты ведешь себя так напряженно. Но дело в чем-то еще, в чем-то гораздо более важном.
Он взял ее за руку и сжал ее ладонь, до того как она успела отреагировать.
— Ты ведь знаешь, что можешь мне все рассказать, правда?
— Нам нужно завершить работу над главной страницей твоего сайта…
Он сильнее сжал ее ладонь.
— Расскажи мне.
— Вау, а ты любишь командовать. — Калли медленно выдохнула.
Арчер вел себя так же на Капри: настаивая на том, чтобы она пошла с ним на ужин в первый день их знакомства, на том, чтобы они вместе прогулялись по залитому лунным светом пляжу после ужина, он пленял ее своим полным страсти взглядом и соблазнительной улыбкой. И сейчас, прямо как и тогда, она не могла перед ним устоять.
— Дело в моей матери. Она страдает заболеванием двигательных нейронов.
В его глазах отразился шок, затем его губы подернулись печалью.
— О, дорогая, мне очень жаль.
— Как и мне, — сказала она, прикусив нижнюю губу, пытаясь справиться с подступающими к глазам слезам. Страшная болезнь уничтожала нервную систему ее матери, нейрон за нейроном. — Врачи ничего не могут поделать?
Она покачала головой, благодарная за то, как крепко он держал ее за руку.
— Сначала они дали ей три года. Она прожила уже семь.
Он как всегда быстро справился с математикой, и понимание отразилось в глубине его глаз. — Ты узнала об этом сразу после того, как вернулась из Европы?
