четыре Терри был столь же далек от того, чтобы остепениться, как и в двадцать два, что
доставляло Грэхему душевную боль.
– Мне потребуется имя и номер, – заявила детектив.
Щеки Терри ярко покраснели, и Грэхем понял, что за этим последует.
– Я… хм…
– Он не знает ее имени, – вмешался Грэхем, бросив на сына взгляд, полный
омерзения.
– Я могу поискать, – быстро ответил Терри.
– Отличная идея, – одобрила детектив.
– Это не совпадение, что все случилось накануне голосования? – спросил старший
О’Коннор.
– Мы ничего не можем исключить, - ответила детектив.
– Проверьте лидера меньшинства Стенхауза, – посоветовал Грэхем. – Он всем
нутром ненавидит меня и позавидовал бы любому успеху моего сына.
– За что он ненавидит вас? – спросила она.
– Они были ожесточенными соперниками несколько десятилетий, – ответил за отца
друга Ник. – Стенхауз делал все, чтобы заблокировать закон об иммиграции, но он все
равно прошел.
– Хорошенько присмотритесь к нему, – сказал Грэхем, клокоча от ярости, голос его
сорвался. – Он способен на все. То, что я потерял сына, доставит ему несказанную
радость.
– Кто-нибудь еще приходит вам на ум? – спросила детектив. – Кто связан с вашим
сыном в личном плане или на профессиональном уровне?
Грэхем покачал головой.
– Джона любили все. Но я подумаю и дам знать, если что придет в голову.
Ник шагнул к Грэхему и обнял его.
Тот в ответ обхватил за плечи друга своего сына, которого любил как родного.
– Найди, кто это сделал, Ник. Найди.
– Найду. Обещаю.
Когда Ник и Сэм уходили, Грэхем отметил, как поникли плечи советника его сына и
поверил его словам. Терри же отец сказал следующее:
– Достань имя своей красотки и сделай это сейчас же. И не показывайся на глаза,
пока не исполнишь.
– Да, сэр.
***
На обратной дороге в Вашингтон Ник проверил «блекберри» и просмотрел
заявление, которое составила их контора.
«С огромным прискорбием сообщаем, что наш коллега и друг сенатор Джон Томас
О’Коннор найден сегодня утром мертвым в своем доме в Вашингтоне. После того как
сенатор О’Коннор не явился на работу, руководитель его предвыборного штаба Николас
Каппуано, поехал проверить сенатора к нему домой. Мистер Каппуано обнаружил
сенатора мертвым. По требованию Городской полиции мы не разглашаем подробности
смерти сенатора, только заверяем, что сделаем все, что в нашей власти, чтобы помочь
расследованию. Последующая информация о расследовании будет исходить от полиции.
Мы продолжим усиленную работу по продвижении нового закона, над которым так
много трудился сенатор О’Коннор, чтобы вынести закон на обсуждение в Сенат, и
продолжим работу сенатора по вопросам помощи детям, семьям и старикам.
Наши сердца и молитвы с родителями сенатора, сенатором и миссис О’Коннорами,
его братом Терри, сестрой Лизбет, зятем Ройсом, племянниками Эммой и Адамом.
Похоронная церемония еще не утверждена, но о ней будет объявлено в ближайшие
несколько дней. Мы просим проявить уважение к частной жизни семьи О’Конноров в эти
трудные для них времена».
Ник одобрительно кивнул, прочел еще раз и повернулся к Сэм:
– Можешь послушать и сказать свое мнение?
– Конечно. – Она внимательно слушала, пока он читал заявление вслух. – На слух
предусмотрели все.
– Насчет расследования все нормально?
– Да, отлично.
Ник перезвонил Кристине.
– Эй, заявление одобрено. Давай, выпускай.
Кристина ответила глубоким мучительным вздохом:
– Тогда все станет официально.
– Скажи, чтобы Тревор прочел еще разок, и выпускайте в свет. И никаких сомнений.
– Хорошо.
– Вы, ребята, проделали отличную работу. Спасибо.
– Самое трудное дело в моей жизни, - охрипшим голосом заметила она.
– Я понимаю.
– Итак, э-э, как прошло с родителями?
– Ужасно.
– То же самое с командой. Люди с трудом принимают новость.
– Мы возвращаемся в город. Скоро приеду.
– Мы будем здесь на месте.
Ник отключился.
– Ты в порядке? – спросила Сэм.
– Со мной все хорошо, – сухо ответил он, все еще обозленный, что она так скоро
заговорила об алиби с О’Коннорами.
