С тех пор, даже выписавшись из больницы, когда мои руки зажили, я частенько ловил себя на том, что теперь, глядя на гриффиндорский стол, не рассматриваю, чем занят Поттер, и пялится ли он на Блейз, и строит ли мне рожи Уизел. Я искал другую темно-рыжую голову — голову с длинными слегка вьющимися волосами, не такого ярко-золотистого оттенка, как у Блейз, а красноватого, как пламя и кровь. Я даже перестал обращать внимание на очевидные провокации Тэсс, которая явно намекала, что не прочь начать встречаться со мной после того, как меня бросила Дафна. Да что там — обращать внимание! Я не посмотрел ни на одну девушку с тех пор, как меня бросила Дафна! Нет, естественно, я не строил из себя «разбитое сердце», не вздыхал и не тосковал — я просто словно потерял всякий интерес ко всем девушкам, кроме одной. Проклятие, да еще ни одна не влекла меня так, как эта маленькая гриффиндорская лиса с огромными голубыми глазами. Однако нас по-прежнему разделяла пропасть — ее семейка, которая ненавидела меня, причем вполне взаимно, по большей части, ее собственное отношение ко мне… Я не решался спросить Поттера, говорила ли обо мне Джинни — хватало и того, что Блейз знала о моих чувствах. И к тому же, меньше всего я собирался заводить с ней роман — обычный романчик на пару недель или месяцев. Никогда еще я не испытывал ничего подобного по отношению к девушке. Вряд ли это была любовь, я слишком мало ее знал, но что-то особенное в этом, несомненно, было, и мне не хотелось превращать это во всего лишь еще одно «похищенное заколдованным принцем сердце».
Тем временем Блейз приблизилась ко мне вплотную.
— Потанцуешь со мной? — спросила она. Я пожал плечами.
— Если хочешь, — отозвался я, вспомнив, что обещал ей танец, когда мы испытывали Приворотное зелье на первом уроке Зельеварения. Первое время мы танцевали молча, однако вскоре я понял, что пауза затягивается. — Ну как ваши дела? — спросил я. Блейз пожала плечами.
— Гарри великолепен, — отозвалась она. — Он даже научился танцевать прилично, можешь себе представить? Ни разу не наступил мне на ногу, хотя, помнится, на Святочном балу это был ужас…
— Неужели? — я хмыкнул. — И где бы это он мог поучиться?
— Он сказал, что специально просил друзей научить его. Можешь себе представить, чтобы Поттер чему-нибудь учился у Долгопупса? — хихикнула она. Я фыркнул, и тоже засмеялся.
— Ну должен же Долгопупс уметь хоть что-то, — сказал я. — У всех свои таланты. И потом, посмотри на него — я кивнул вбок, где это гриффиндорское недоразумение вполне прилично танцевало со Сюзан Боунс.
— Несомненно, — тряхнула пшеничной косой сестренка. Да, такой цвет волос ей, в принципе, шел, но я все-таки предпочитал ее натуральный цвет — цвет золотистых закатных отблесков на белых облаках… Кто бы мог подумать, что в душе я романтик? А впрочем, это всего лишь легкий хмель и хорошее настроение, хоть и с оттенком грусти… — Дрей, у меня к тебе просьба… — смущенно проговорила Блейз, выводя меня из задумчивости.
— Что такое? — поинтересовался я.
— Ну… Ты не мог бы… Я знаю, тебе это не очень приятно, но, пожалуйста….
— Так, стоп, погоди, — остановил я ее лепет. — Говори толком, а то я решу, что Поттер на тебя плохо влияет. Что ты хочешь?
— Ты не мог бы пригласить Гермиону Грейнджер на танец? — выпалила она. Да уж, сказать, что я опешил от такой просьбы — ничего не сказать. Я на несколько секунд даже замер столбом посреди зала, ошеломленно глядя на Блейз.
— Ты в своем уме? — поинтересовался я, когда смог говорить. — Да она, во-первых, со мной не пойдет, во-вторых, она не одна, а кавалером, а в третьих, ее кавалер точно взбесится, если я хотя бы подойду к ним ближе чем на три метра.
— Да ничего подобного, он вон, спит опять, — отозвалась Блейз, кивнув в сторону гриффиндорских старост. — И потом, это не для меня, а для Гарри. Понимаешь, она все еще его лучшая подруга, и сегодня праздник, а этот… придурочный Уизли полностью испортил ей вечер. Ну я и предложила, что… Ну, в общем, сделать так, чтобы у нее остались и хорошие воспоминания о нем. А что может быть более приятным воспоминанием, как не танец с самым красивым парнем в школе, который, к тому же, лучше всех танцует? — закончила она. Я хмыкнул.
