Малфой, выглядевший уже совсем здоровым, если не считать все еще забинтованных рук, неловко держа вилку затянутыми в бинты пальцами, с аппетитом поглощал завтрак с придвинутого к нему столика, который раньше стоял в ногах кровати.
— Привет, Малфой, — сказал я, подходя к его кровати и без церемоний усаживаясь верхом на стул, стоящий рядом. Драко кивнул, но заговорил только после того, как прожевал то, что было во рту, и сделал глоток апельсинового сока, чтобы запить.
— Привет, Поттер, — протянул он, окидывая меня придирчивым взглядом, чуть склонив голову на бок. Я поднял брови.
— Ну что, увидел что-то интересное? — спросил я. Малфой пожал плечами и слегка поморщился.
— Да вот, пытаюсь понять, по какому принципу ты подбираешь себе вещи, — отозвался он. — Часть твоей одежды велика тебе минимум на три размера, не считая мантии — это единственный приличный предмет во всем твоем наряде.
— О, ну… — я замялся. Да уж, кто-кто, а Малфой всегда выглядел великолепно, и одевался с иголочки — и как он умудрялся даже в больничной пижаме выглядеть так, словно она сшита на заказ? Хотя что-то не припомню шелковых пижам в больничном крыле — наверное, это его собственная. Видимо, его вечером навещал кто-то из слизеринцев, и принес ее — скорее всего, Дафна, она же его девушка. — Большая часть моей одежды мне досталась от моего кузена, — сказал я все еще ждущему ответа Малфою. — А он, и правда, больше меня размера на четыре. Это его старые вещи, которые ему уже малы.
— Ну-ну… — скептически пожал плечами слизеринец. — Тогда неудивительно, что школьная форма — единственная приличная одежда в твоем гардеробе.
— Неправда! — оскорбился я. — У меня есть несколько свитеров, которые мне дарила Миссис Уизли.
— Самодельные свитера? — насмешливо фыркнул Малфой, но, увидев мой разъяренный вид, посерьезнел, скорчив гримасу долготерпения. — Я не против их сентиментальной ценности, но это не заставляет их смотреться лучше, чем есть, — сказал он. — Можно носить их дома, когда ты среди своих, или в холодную погоду, когда все равно, что напялить, — лишь бы согреться. Но выходить в них в свет я бы не рекомендовал. Ты ведь не так уж беден, Поттер — почему ты не купишь себе нормальную одежду?
— Не знаю, — ответил я, пожав плечами. — Не задумывался об этом. И вообще, просто как-то с трудом представляю, как заявлюсь в магазин одежды, чтобы выбрать себе что-нибудь. И потом… Не знаю, Рон всегда считал, что я одеваюсь нормально, а Гермиона просто не говорила об этом…
— По-ооттер!!! — закатил глаза Малфой. — Нашел на чье мнение полагаться! Ты бы еще у Хагрида совета спросил! Да Уизли одевается ненамного лучше тебя. Ну а Грейнджер… Ладно, ей простительно — она девушка.
— Да ну тебя, Малфой! — рассердился я, мысленно сделав заметку еще как-нибудь поднять эту тему. Раз уж волей-неволей нам придется общаться, надо этим воспользоваться (редкостно слизеринский подход, кстати). — Я сюда не о шмотках трепаться пришел!
— Да ну? — поднял бровь слизеринец. — А зачем тогда?
— Ну… Ты сам сказал, — надо каждый день какое-то время проводить рядом, — ответил я. На сей раз обе тонкие серебристые брови Малфоя поползли вверх, — от удивления.
— Ты … Ты мне веришь? — проговорил он. — Я думал, мне неделю придется тебя убеждать, а потом еще две — самому за тобой бегать и показываться тебе на глаза, чтоб ты с катушек не съехал. С чего такое доверие?
— Ну… Вообще-то, я не то чтобы сразу поверил… В общем, я поговорил с Гермионой, и она подтвердила, что все так и есть.
— Ради Мерлина, Поттер! Что Грейнджер может знать о Родовой Магии — она же… Маглорожденная!
— Они читала какой-то труд самого Слизерина на эту тему, — ответил я, приятно удивленный тем, что с малфоевского языка не слетело привычное «грязнокровка». Конечно, он давно уже старался не бросаться этим словом направо и налево, но привычка есть привычка…
— А-а, — хмыкнул он. — Ну-ну. Труд Слизерина — это, конечно, хорошо, но чтобы понять Родовую Магию до конца, ее надо чувствовать, а маглорожденным и полукровкам это не дано, — без обид, Поттер, это факты а не оскорбления.
