Вельту захотелось сплюнуть, его мутит от таблеток и аварийных тюбиков.
«Как я мечтаю о куске прожаренного мяса марсианского щипача в соусе клярок. Ах, какой аромат и вкус у пива «Ломоносов».
Вельт закрыл глаза. Он шёл по белой пустыне, погрузившись во тьму и кулинарную фата-моргану. Веревка дернулась и натянулась, не глядя, он снял с плеча новый моток, пристегнул к карабину и отпустил. Веревка продолжала разматываться.
«Я хочу его убить, — думал Вельт, — и это не будет считаться убийством. Я бы расценил это местью. Смешно, а каково, если его поджарить излучателем и съесть? — Вельт скривился. — Должно быть, я свихнулся. Так оно и есть… Убить Илью?!
Мы с ним сходили с ума во время полета, он всегда обыгрывал меня в шахматы, но совсем не умеет играть в крапса и марсианские нарды. Он научил меня управлять кораблем, у него вторая категория астронавигатора. Он рассказал о себе все и, возможно, больше, чем следовало. И я… Кто он мне? Враг, близкий родственник? Чем ближе к тебе человек, тем хуже для него. В последнее время я не в силах выносить его. Мне надоел его вид. Он бесит меня. Возможно, то же самое он думает и про меня? Если так, что нам делать?»
Вельт остановился, задумавшись.
«Может, нам разделиться, мне, например, построить свой лагерь? Иначе рано или поздно я убью его. Хорошо, как мне построить базу? У нас нет лишнего материала и инструмента… Если бы была ракета…
Неужели тоже самое он думает и про меня? Вынашивает планы убийства и когда-нибудь, когда я буду спать, подойдет и придушит своей курткой, отправит в Рассеяние».
Вельт вздрогнул от такой мысли, открыл глаза. Он шагнул вперед, собираясь продолжить движение и поскользнулся. Предательский снежный язык заскользил вниз. Вельт судорожно вцепился в ледовый наст, чувствуя, как все быстрее и быстрее соскальзывает к пропасти. Огромный снежный пласт оторвался от основного и вез человека к трещине, в преисподнюю. Вельт закричал, веревка натянулась и дернулась под ним, он стал судорожно барахтаться в снежном облаке. Ледяной пласт набирал скорость. Вельт закричал. Веревка дернулась и замерла…
Вельт лежал на черном базальтовом островке. Сверху продолжал падать снег, безразличный к человеку, стараясь поскорее похоронить обнаженную черную плешь.
Вельт поднял голову и замер. Перед глазами, в камне поблескивали маленькие кристаллы бутылочного, темно-зеленого цвета. Вельт осторожно извлек из-за пояса вибронож и попробовал отколупнуть один из кристаллов-хамелеонов. Камешек легко поддался. Вельт ухмыляясь, расстегнул на груди кармашек и принялся лихорадочно работать, торопясь, пока обнажившийся островок не скроется под снегом.
Вельт исподлобья смотрел на Илью тот, повернувшись к нему спиной, играл в шахматы.
«Ублюдок, — подумал Вельт, — с тех пор, как я нашел кристаллы, он завидует мне. Я принес тридцать четыре кристалла и десять отдал ему. Десять! Хотя имел полное право ничего не отдавать и ничего не говорить. Скрыть. Пусть сам ищет. Ублюдок, к счастью или не счастью, но ты заманил меня на эту планету. — Ладонь Вельта проскользнула за пазуху там, под сердцем, в маленьком кармашке, у него хранился мешочек с зелеными кристаллами. — Я богат. Я стал очень богатым человеком. Эта находка, кроме богатства, должна принести славу. Зитта никогда не нарисует картины, которые потом купят музеи Земли или Луны, гламурного Истана, никто не будет прилетать, чтобы полюбоваться её мазней. Никогда. Но моё имя благодаря этим камешкам может запомниться потомкам, и не только ближайшим, но и самым отдаленным. Все мы знаем, что броуновское движение открыл Броун, — Вельт улыбнулся, — кристаллы Вельта — звучит. И неплохо звучит. Илья называет их хамелеонами, подонок, я печенкой чувствую, что он затевает что-то против меня. Даже знаю что — убить меня и завладеть кристаллами. Эх, сейчас бы глоток темного пива «Ломоносов». — Вельт мечтательно закрыл глаза и причмокнул губами. Он высыпал на ладонь кристаллы и сильно зажмурил глаза.
Перед носом появилась большая кружка пива, запотевшая, с белой, пенящейся шапкой, пахнущей солодом и имбирем. Вельт дунул, сдувая пенную шапку. Он сделал судорожный глоток, словно боялся, что кружку могут в любой момент отобрать. Ощутил во рту горьковатый вкус. Зубы стиснул холод. Вельт от наслаждения застонал и открыл глаза.
