В книге Г. Федотова «И есть и будет» («Размышления о России и революции») мы встречаем такие признания:
«Россия с Петра перестала быть понятной русскому народу. Он не представлял себе ни ее границ, ни ее задач, ни ее внешних врагов, которые были ясны и конкретны для него в Московском Царстве. Выветривание государственного сознания продолжалось беспрерывно в народных массах Империи».
«Петровская реформа, как мокрой губкой, стерла родовые воспоминания. Кажется, что вместе с европейской одеждой русский дворянин впервые родился на свет. Забыты века, в течение которых этот класс складывался и воспитывался в старой Москве на деле государевом».
«Со времени европеизации высших слоев русского общества, дворянство видело в народе дикаря, хотя бы и невинного, как дикарь Руссо; народ смотрел на господ как на вероотступников и полунемцев. Было бы преувеличением говорить о взаимной ненависти, но можно говорить о презрении, рождающемся из непонимания».
«Разумеется, за всеми частными поводами для недоброжелательства зияла все та же пропасть, разверзшаяся с Петра. Интеллигенция, как дворянское детище осталась на той стороне, немецкой безбожной, едва ли не поганой»…
Такие признания делает Г. Федотов, убежденный западник, интеллигент 96 пробы.
Яростный противник самодержавия А. Герцен и тот признался, что «Крестьяне не приняли преобразований Петра Великого. Они остались верными хранителями народности».
В статье «Новая фаза русской литературы» А. Герцен, вождь русских западников, дал следующую оценку результатов совершенной Петром революции: «Петр I хотел создать сильное государство с пассивным народом.
Он презирал русский народ, в котором любил одну численность и силу, и доводил денационализацию гораздо дальше, чем делает это современное правительство в Польше.
Борода считалась за преступление; кафтан — за возмущение; портным угрожала смерть за шитье русского платья для русских, — это, конечно, nec plus ultra.
Правительство, помещик, офицер, столоначальник, управитель (интендант), иноземец только то и делали, что повторяли — и это в течении, по меньшей мере шести поколений — повеление Петра I: перестань быть русским и ты окажешь великую услугу отечеству».
Петр в наши дни имеет горячих защитников не только в лице большевиков. Имеет он поклонников и в лице разношерстной интеллигентской камарильи, обретающейся заграницей (эсеров, либералов, меньшевиков, кадетов и т. д.). Уважают Петра Великого, конечно, и жалкие эпигоны русского западничества, поклонники западных дирижизмов и солидаризмов — бывшие русские националисты-солидаристы.
Большевики давно и серьезно признали Петра своим предшественником и все время проводят, и надо сказать не без основания, параллели между жестокой, антинациональной эпохой Петра и такой же жестокой и антинациональной эпохой Ленина и Сталина. Даже памятник Петру собираются ставить в Воронеже.
В главе «Самосознание Петербургского периода» Л. Тихомиров, подводя итоги начатого Петром периода просвещения, говорит, что «сильный рост Империи, вхождение в ее состав множества разных племен сильно затруднял работу по выработке национального самосознания.
В период ученического просвещения, когда приходилось вырабатывать свое самосознание, Россия вливала в себя массу новых, нерусских элементов, каждый из которых должен был изменять самую природу ее национальности.
Работа самосознания происходила так сказать, в субъекте беспрерывно меняющемся».
Поставив вопрос не является ли нынешний русский народ психологически новым народом, Тихомиров на этот вопрос отвечает отрицательно. «Общий тип современной русской национальности, в психологическом типе, несомненно, остался тот же, как был в Московской Руси. Сравнение исторически известных личностей и деятелей, сравнение песен, пословиц и т. д. несомненно убеждает, что в общем русский народ XX века в высшей степени сходен с народом ХVII века».
Объясняется это по мнению Л. Тихомирова тем, что «русская национальность и раньше сложилась, как тип смешанный. Новые примеси, особенно столь разнообразные — не мешали, поэтому, сохранению прежнего типа и, быть может, даже способствовали его более яркому выражению».
