«Битва моя, как половодье, горы переполняет,
Телом льва, мышцами льва враждебные страны она подымает!
Боги испугались, на лесистую гору (взобрались),
Как вороны, крыльями затрещали,
Как дикие быки, в траве схоронились!
[100]Сиянье мое тяжело как небо, соперника не имеет!
Царь я! Горы высокие отовсюду ко мне тянутся!
В горах этих алебастром, сердоликом, лазуритом руки мои я наполнил!
Ануннаки, как мыши, в норку юркнули!
Силой геройства моего горам я отомстил!
В правой своей руке Шарур
[101] нес я,
В левой своей руке Шаргаз нес я,
Удзунинну — булаву небесную — нес я,
Юношу, горы вздымающего, — Удбануила моего — нес я
Дубину — дракона–трупоеда, топор–Агашиллиг нес я,
Вещь, горы истребляющую,— оружие Шита, источник Ана — нес я,
Поработителя гор — саблю семилезвийную нес я,
Корову битвы для враждебных стран — сеть Аллухаппу нес я,
Шушгаль–сеть, из рук которой горы не выскользнут, нес я,
Семиголовую булаву — подобие змеи с семью жалами смертоносными — нес я,
Ту, что подобна морской змее разъяренной, соперников не имеющей, злую бодательницу битвы, повсюду власть имеющую,— семиголовую дубину — нес я,
Перерезателя горла гор — меч, кинжал небесный — нес я,
Потоп сражения — оружие Щита о пятидесяти головах — нес я,
Змею, к человеку приближающуюся, — лук мой с колчаном — нес я,
Тех, кто храм враждебной страны захватывает, — дротик и щит — нес я,
Помощника юношей — копье мое, руку битвы — нес я,
Того, что подобно свету дневному сияет, — Курашур мой — нес я,
Эримабинутук, скрепляющий Небо и Землю, нес я,
Дубину, ужасный блеск которой страну покрывает,
Ту, что для правой руки моей предназначена,
Совершенна в золоте и лазурите, изумление вызывает, — Гискимтилу нес я,
Дубину Страны высокую, великую, широкую, в битве знатную, равных не знающую,
Запястья моего на поле битвы достойную, — булаву пятидесятиголовую — нес я,
Дубину, что, как Гирра
[102], враждебную страну покрывает,— дубину пятидесятиголовую — нес я!
Пусть отец мой сражение мое посетит!
Пусть Энлиль силу геройства моего водой омоет!
Пусть яростную силу — дубину мою — священной водой окропит!
Пусть в тронном зале священное место для меня установит!
Пусть мою колесницу небесную на «великое место» поставит!
Пусть пленных героев моих, как быков бодливых, навяжет!
Пусть пленных царей моих, как свету Солнца, заставит он мне поклониться!
Могучий, Потоп Энлиля, в горах соперника не имеющий — я!
Нинурта я, (и) к имени моему пусть их он склонит!
Сильный львиноголовый, которого мощью своей Энлиль породил,— я!
Вихрь небесный, обруч богов,
Избранный Аном для власти великой, — я!
Булава, разящая высокие горы, для царственности предназначенная, — я!
Могучая сила битвы, вдохновляемая Инанной,— я!
Герой, определенный Энки, для ярости сражения назначенный,— я!
Пусть царственность моя до пределов земных и небесных сияет!
Сильнейший из богов — я! Ужас великий пусть мне он дарует!
Пусть Ниппур, любимый мой город, Ану подобно, шею поднимет?
Пусть мой город — первейший над городами братьев моих!
Пусть мой храм — высочайший над храмами братьев моих!
Пусть земля моего города — колодец с пресной водой для Страны!
Пусть Ануннаки — братья мои — склонятся передо мною!
Пусть их быстрокрылые птицы в моем городе гнезда совьют! Пусть странники их под сенью моей отдохнут!»
Из храма Энлилева выйдя,
Герой, сияющий ликом,
Прекрасное слово Нинурты
Нинкарнунна услышал,
Нинурте предстал, взмолился:
«Царь мой! В любимом городе сердце освободи!
[103]Владыка Нинурта! В любимом городе сердце освободи!
В святилище Ниппура сердце освободи!
Когда в Эшумеша
[104] — дом услаждения сердца — один ты войдешь,
Деве Нин–Нибру — супруге своей —
Что внутри у тебя — скажи, что вовне у тебя — скажи!
„Доброе слово царю" на долгие дни ей промолви!
[105]Тогда Нинкарнунна, рожденный владыкой,
Со словами молитвы
Сердце его холодной водой окропил.
Со всем, что ему сказал он,
Дабы обряды древних времен воссияли,
Не таясь, в Эшумеша Нинурта вступил.
Ублажилось сердце Нинурты,
И Нинурта взглянул благосклонно.
Не таясь, он вступил в Эшумеша —- храм свой любимый,
Деве Нин–Нибру — супруге своей —
