– Безупречным. Нигде не пылинки. В гостиной стояли стулья, диван, телевизор, но знаешь, что самое странное? На стенах ни картин, ни семейных фотографий. Помню, что тогда это меня удивило. На мебели пластиковые чехлы, как у многих людей со средним достатком. Не знаю… Во всяком случае, чистота была невероятная, вот только запах какой-то неприятный.
– Запах? Чем же пахло?
– Аммиаком и… уксусом. Вонь была такой сильной, что у меня глаза заслезились. Я посчитал, что это дешевая полироль, и сразу же направился на кухню. Все в полном порядке. На плитке и рабочем столе ни тарелки, ни кастрюли, ни полотенца над раковиной. Ничего. Она пригласила меня сесть, пока варит кофе, и тут я заметил, что стоит на кухонном столе. Перечница, солонка, между ними большой пластиковый флакон с таблетками антацида и тут же бутылка острого соуса. Мне показалось это чертовски странным… а потом я увидел собаку. И поведение животного подтвердило мои подозрения. Черный коккер-спаниель примостился в углу у задней двери и не сводил глаз с хозяйки. Она принесла тарелку с шоколадным печеньем, и, как только отвернулась, я взял одно и попытался подманить пса, но он даже не посмотрел на меня. Черт возьми, бедняга слишком боялся ее, чтобы позволить себе моргнуть! Если бы шериф видел это, наверняка сообразил, что дело неладно, но когда он допрашивал Старк, пса отвели в будку.
– Но шериф тоже был в доме и не заметил ничего необычного, – удивился Пит.
– Мне повезло. Она потеряла всякую осторожность.
– Но что заставило тебя вернуться, после того как ты уже вышел на улицу?
– Я собирался спрятаться, подождать и посмотреть, куда она отправится. Но не успел ступить за порог, как вдруг понял, что нужно срочно бежать назад. Мне показалось, что она меня раскрыла. И я твердо знал, что мальчик где-то в доме.
– И ты еще жалуешься на интуицию, – ухмыльнулся Моргенштерн. – Именно поэтому я и решил поговорить с тобой.
– Ну да. Пресловутый футбольный матч.
– Недели две назад я снова его видел по спортивному каналу Си-эн-эн, – сообщил Моргенштерн. – Должно быть, они гоняют его не меньше трех раз в год.
– Давно пора все забыть. Когда это было!
Мужчины встали. Моргенштерн едва доставал Нику до плеча. Худой, с редеющими светлыми волосами, седыми висками и мощными очками, постоянно сползающими с носа, он походил на книжного червя, типичного университетского профессора. Сходство еще более подчеркивалось пристрастием Моргенштерна к черным или синим костюмам самого консервативного покроя, белым рубашкам с крахмальными воротничками и скромным полосатым галстукам. Но в глазах подчиненных он был истинным гигантом, исполином, хладнокровно и блестяще справлявшимся не только с адской работой, но и невыносимыми стрессами.
– Увидимся через месяц, Ник, и ни днем раньше. Согласен?
– По рукам.
Шеф направился было к двери, но остановился и обернулся:
– Тебя все еще тошнит в самолетах?
– Похоже, от вашего глаза ничто не укроется. Есть хоть что-то, чего вы обо мне не знаете?
– Сомневаюсь.
– Да ну? И когда же я в последний раз перепихнулся с девчонкой?
Моргенштерн сдвинул брови, притворяясь, будто шокирован такой бестактностью.
– Давно, агент. Слишком давно. Похоже, у тебя засушливый период.
– Неужели? – рассмеялся Ник.
– Погоди, скоро и ты встретишь свою единственную.
– Я об этом и не думаю. Моргенштерн отечески улыбнулся:
– Думай не думай – все равно встретишь. И она с первого взгляда ослепит тебя. Совсем как меня моя Кэти. У меня с самого начала не оставалось ни малейшего шанса. Предсказываю и тебе такую же участь. Она где-то рядом, ждет тебя.
– Чертовски долго ей придется ждать, – проворчал Ник. – При нашей работе женитьба исключена.
– Мы с Кэти провели вместе двадцать лет.
– Кэти – святая.
– Ты не ответил на мой вопрос, Ник. Так как же?
– Тошнит! Каждый раз, черт возьми.
– В таком случае – счастливого пути, – хмыкнул Моргенштерн.
– Знаете, Пит, большинство психиатров попытались бы избавить меня от этой фобии, но вам, похоже, доставляет некое извращенное удовольствие издеваться надо мной.
Моргенштерн снова рассмеялся.
– Увидимся через месяц, – повторил он, закрывая за собой дверь.
