– Окей, окей…
Незнакомец слабо махнул
рукой, давая понять, что дальше со своими проблемами справится сам. Марта пошла
по пустынной аллее, то и дело оглядываясь на русского, оставшегося сидеть на
мокрой лавочке, согнувшись от мучивших его болей.
«Ему срочно нужно в
больницу, – подумала она, – сейчас приду домой и вызову неотложку».
В дверях ее встретила
заспанная подруга Марцела, с которой она снимала эту крохотную квартиру на две
комнатки.
– Явилась наконец-то, –
сонным голосом сказала она, запирая дверь на ключ. – Все подробности вашей
вечеринки потом… Хорошо?.. Страшно хочется спать. Доброе утро… Нет, спокойной ночи…
Она тут же плюхнулась на
свою кровать и с головой укрылась одеялом.
– Если хочешь есть, то
там… Молоко… Наверное, теплое еще. Потом поставь в холодильник, не забудь, –
пробормотала она Марте, поворачиваясь к стенке, завешенной вырезками из разных
журналов, календарями и постерами.
Тихо раздевшись, Марта
прошла на кухоньку и, не включая свет, налила молока – сначала в блюдечко для
котенка, а потом в чашку себе – и присела за маленький стол, стоявший возле
окна. Неприятные воспоминания стали опять душить ее, метаться в памяти. Чтобы как-то
отвлечься и успокоиться, Марта выпила молока и, приоткрыв окно, закурила
сигарету, выпуская дым в ночной воздух. Потом снова пригубила молоко, все думая
и думая о том, что произошло между ней и Гонзой.
Окно кухни выглядывало
прямо на парк, на ту самую аллею, по которой она только что шла. Марта
отодвинула занавеску и в глубине аллеи вдруг снова увидела того русского. Он
сидел по-прежнему на лавочке один, опустив голову на колени и корчась от боли.
Марта подошла к спящей
Марцеле и легонько потрясла ее.
– Я же сказала, что все
подробности утром… Дай поспать…
– Марцелка, где твой
мобильник? Один звонок надо срочно сделать.
Не говоря ни слова,
Марцела махнула рукой в ту сторону, где на стуле стояла ее сумочка. Марта нашла
телефон, но он был совершенно разряжен.
– Марцелка, а зарядное
где? Он же у тебя разрядился.
– На работе, – в полусне
чуть слышно пробормотала она. – Ложись спать и дай мне тоже…
«Если не повезет – то до
конца», – вздохнула Марта и положила телефон назад. Потом откинула покрывало на
своей кровати и легла, давая отдых уставшим ногам и всему телу.
Но сна не было. Она
почему-то стала теперь думать о русском, сидевшем под холодным дождем, в
безлюдном парке, совершенно один, избитый. Она попыталась успокоить себя, полагая,
что полиция обязательно увидит его и сделает все, что положено, но жалость к этому
незнакомцу, оставившему в ее памяти такие неприятные воспоминания, возвращала
мысли к его страданиям и одиночеству.
Неслышно встав с
постели, Марта на цыпочках снова подошла к окну и выглянула в пустынный ночной
парк. Русский сидел все там же, не изменив позы, свидетельствовавшей о том, что
ему было плохо.
«Откуда ты взялся на мою
голову?», – вздохнула Марта и, подумав немного, быстро надела джинсы, майку, накинула
на плечи легкую куртку и пошла открывать дверь.
– Ты куда? Что
случилось? – Марцела тут же подняла голову, услышав, как Марта пыталась в
темноте попасть ключом в замочную скважину.
– Спи, все в порядке, –
шепотом ответила Марта, – я сейчас вернусь.
Она быстро пошла по
мокрой аллее, ежась от холодных капель, падавших с деревьев. Когда она подошла
к незнакомцу и тронула его за плечо, тот даже не повернул к ней голову, по-прежнему
не чувствуя, наверное, ничего, кроме страшных болей в правом боку, за который
держался и стонал.
– Эй, – Марта уже не
трясла его, а просто положила ему руку на затылок. – Вам срочно нужна
медицинская помощь. Вы меня понимаете?
Незнакомец поднял голову
и уже осознанным взглядом посмотрел на нее.
– Понимаю… Спасибо вам…
Вы очень любезны…
– У меня нет телефона,
чтобы вызвать полицию. Я просто не знаю, чем помочь вам. Оставаться здесь
одному тоже нельзя.
Незнакомец снова поднял
голову и, превозмогая боль, слегка улыбнулся:
– Тогда, может, посидим
где-нибудь? Как вас зовут? Или вы не понимаете по-русски?
– Ne rozumim[1],
– резко ответила Марта. Отвечать на глупые шутки ей совсем не хотелось.
