Темень была настолько
непроглядной, что она не сразу заметила мужское тело, распростертое на мокром
газоне. Мужчина лежал на спине, схватившись за правый бок, и тихо стонал,
корчась от сильной боли.
Марта осмотрелась по
сторонам, привыкая к темноте, и уже без опаски подошла к незнакомцу. В слабых
отблесках света, заливавшего аллеи парка, она могла различить, что он тоже был
босым. Легкие туфли незнакомца валялись неподалеку, почти рядом с итальянскими туфельками
самой Марты, которыми она, судя по всему, угодила в несчастного в довершение
всех его физических страданий. Весь газон вокруг него был изрядно помятым и
говорил о том, что тут произошла какая-то борьба или драка. Мужчина был одет в
джинсы и темную майку, порванную от плеча до груди.
– Эй! – Марта уже не
испытывала ни малейшего страха, а лишь пыталась сообразить, как и чем помочь
этому человеку. – Как вас зовут? Что с вами?
Незнакомец слегка
приподнял голову и со стоном произнес:
– Помогите подняться…
Марта снова вздрогнула –
на этот раз оттого, что услышала русскую речь. Она сразу узнала немного
хрипловатый голос того русского горлопана и пьяницу, который, как ей казалось,
испортил весь вечер и разрушил ее любовь. Не веря своим ушам, Марта порылась в
сумочке, достала оттуда зажигалку и несколько раз чиркнула ею, пытаясь
убедиться, что это был действительно он. Бережно опустив спящего котенка рядом
на землю, Марта, ладонью прикрывая от ветра вспыхнувший огонек, поднесла его
ближе к лицу незнакомца и тут же отпрянула назад: да, это был тот самый
русский. Все его лицо, шея и грудь, оголившаяся из-под разорванной туники, были
в страшных кровоподтеках и ссадинах. Марта коснулась самой туники – и ощутила
на своих пальцах липкую жидкость. Она снова чиркнула зажигалкой и увидела, что
это была кровь. От незнакомца сильно разило спиртным.
Чувство жалости и
сострадания мгновенно сменилось отвращением и брезгливостью. Она тут же
вспомнила его грязные слова, развязанный смех, шутки, стол, заставленный бутылками
из-под водки.
– Скотина, – прошептала
она, взяла на руки котенка и поднялась, собираясь уйти. – Пусть с тобой полиция
разбирается.
Подобрав свои туфельки,
она уже вышла на аллею, как снова услышала жалобный стон:
– Помогите… Помогите
встать…
В сердце Марты опять
шевельнулось сострадание. Казалось бы, работая хирургической медсестрой в одной
из здешних клиник, она должна была давно привыкнуть к подобным стонам. К тому
же, это был не ее пациент, какие приходят в клинику за помощью, а самый обычный
пьяница, а, может быть, и хулиган, драчун, место которому – в полиции. Но зов
на помощь, то, как он корчился от боли, не в силах подняться с сырой земли,
остановили Марту. Не выпуская котенка, она возвратилась к незнакомцу, нагнулась
к нему и протянула свободную руку:
– Держите.
Незнакомец ухватился за протянутую
руку, и Марта попробовала помочь мужчине приподняться или, по крайней мере,
сесть. Но тот снова застонал, высвободил свою руку и схватился за правый бок.
«Да, парень, тебе,
видать, бока хорошо намяли, – подумала она, бережно ощупывая его ребра. –
Нескоро теперь будешь хлестать водку и горланить в кабаках».
Марта уже в который раз
опустила спящего котенка на землю и, поддерживая незнакомца под спину,
испытывая при этом жуткое отвращение от алкогольного смрада, начала помогать
ему подниматься с земли. Потом помогла выйти на аллею, где было светло, и так
же бережно посадила на лавочку.
– Чао, мачо! – она
похлопала его по плечу, подняла котенка и направилась к своему дому. Но не
успела ступить нескольких шагов, как новые стоны, исполненные болью, заставили
ее возвратиться.
– Послушайте, вам нужна
медицинская помощь и полиция, – Марта легонько потрясла незнакомца за плечо,
стараясь привлечь его внимание.
– Вы меня понимаете? Вам
надо в больницу, а они вызовут полицию. У меня с собой нет телефона, чтобы
помочь. Уже поздно. Дождь. Здесь нельзя оставаться.
– Спасибо, – превозмогая
боль, тихо сказал незнакомец. – Я как-нибудь… Спасибо…
– Тогда я пойду? –
спросила Марта, желая убедиться, что действительно больше ничем не может быть
полезной начинавшему приходить в себя русскому. – Все окей?
