Человек оглянулся, но не заметил меня в темноте. Кажется, это был полукровка. Движения его были резкие, торопливые, словно он боялся, что его поймают на месте преступления. Он достал телефон из кармана, и тусклый свет от экрана упал на лицо. Под чёрной маской было трудно различить его черты.
– Я на втором этаже. – Он подошёл к окну, продолжая поправлять тюль. – Ага. Скэриэл внизу, разносит напитки. Нашёл своё призвание, – пошутил он. – Понял. Я знаю. Без понятия, во сколько это всё закончится. Отвечу, как смогу. Давай.
Скэриэл?! Он один из официантов? Только сейчас я понял, что голос был знакомым.
– Джером? – спросил я, приподнявшись с кресла.
Он застыл на месте.
– Это я, Готье, – уточнил я, потому что молчание затянулось.
– Хитклиф? – спросил он упавшим голосом, вглядываясь в темноту.
– Ну да. Что ты тут делаешь? – Я медленно подошёл. – Скэриэл работает официантом?
– Ага, – не сразу ответил он, так что легко можно было догадаться, что Джером врёт. – Подработка.
– Почему он не сказал мне?
– Мне почём знать. – Он пожал плечами, совсем как Скэр.
В коридоре раздался глухой шум, словно что-то швырнули в стену. Мы оба замерли, повернув головы. Шум повторился, но совсем близко. И тут я решил действовать.
– За мной, – шепнул я, схватив Джерома за руку.
Он резким движением вырвался, возмутившись:
– Зачем?
– Сюда кто-то идёт. Скорее. – Я вновь схватил его за руку, и Джером снизошёл до того, чтобы послушаться.
Когда мы спрятались за дальним стеллажом, дверь с грохотом отворилась; кто-то упал и выругался. Судя по звукам, завязалась драка.
– Это был ты! – прошипел кто-то, поднимаясь. – Точно ты.
Я видел их силуэты.
– И? – громко и с вызовом спросил второй, закрывая за собой дверь. – Что ты сделаешь? Сдашь меня?
Голоса знакомые…
– Но зачем?
Теперь их было лучше видно. Один вцепился в другого, но тот не вырывался, как будто его всё устраивало.
– Ответь, Гедеон, зачем?!
Рот мой невольно приоткрылся, и у меня чуть было не вырвался удивлённый возглас, но чужая мозолистая ладонь жёстко опустилась на лицо, перекрывая рот и нос.
Гедеон с Люмьером? Но где же Оскар? Он оставил свои попытки?
– Бернард слишком много болтает, – ответил брат, словно это всё объясняло.
Я испуганно толкнул Джерома в глубь стеллажей, боясь, что нас заметят. Он толкнул меня в ответ, но отступил, убирая руку с лица.
– А что насчёт Брума? Он ведь тоже пострадал, – произнёс Люмьер, но в голосе не было ни намёка на сочувствие.
– Мне плевать на него, – хладнокровно проговорил Гедеон.
Брат закурил. Я жадно вглядывался в каждый жест, жалея, что не могу подойти ближе. Значит, это был Гедеон. Именно он слил фотографии Оливера с Бернардом. Уму непостижимо.
– Ты снова идёшь по головам, – констатировал Люмьер, поправляя маску.
– Как будто тебя это удивляет. – Гедеон протянул ему свою сигарету.
– Это всё из-за Оскара, верно? – Люмьер затянулся и выпустил табачный дым.
– Да пошёл ты к чёрту. Он вообще к делу не относится. – Гедеон грубо забрал сигарету из рук Люмьера и едко добавил: – Мы с ним не общаемся, если ты не заметил.
– Но ты всё равно продолжаешь его защищать в каждом споре. – Было видно, как Люмьеру неудобно; он тёр щёку, задевая маску. – И о чём болтал Бернард? Распускал слухи про Оскара или про Готье? – Он не выдержал и снял маску. – Или он узнал, что Готье тебе не брат?
Я вцепился в Джерома, сжимая его руку выше локтя, но он не отпрянул, а застыл как статуя. Кажется, низший был поражён.
Только этого мне не хватало.
