– Как Оливер?
– Ни малейшего понятия. Он не отвечает на сообщения и звонки.
– А Оливия? Спрашивал у неё?
– Нет. – Я старался не встречаться взглядом со Скэриэлом. – Честно говоря, мы с ней немного не ладим в последнее время. – Я зацепился пальцами за нитку, торчащую из дивана, и принялся с ней играть. – Или это только я так думаю.
– Что-то произошло между вами?
Я неуверенно пожал плечами и провёл пятернёй по растрёпанным волосам.
– Сейчас меня больше волнует состояние Оливера. – И вновь вернулся к торчащей нитке, нервно теребя её время от времени.
Мы ещё немного поговорили, и Скэриэл заверил меня, что всё устаканится и со временем люди забудут об этом инциденте с фотографиями. Я охотно соглашался, но на душе кошки скребли. Перед глазами всё ещё стояла сцена, когда Оливер ответил на звонок отца. Бледный и разбитый, рука тряслась, он с удвоенной силой пытался удержать телефон, словно сжимал раскалённое железо. «Да, отец, – севшим голосом произнёс Оливер и кивнул, словно собеседник его видел. – Да, я понял».
Вскоре за ним приехала машина. Прощаясь на крыльце, я попросил Оливера не пропадать и по мере возможности отвечать на звонки – он заверил меня, что обязательно ответит, сел в машину и, скрывшись из виду, пропал, как в воду канул.
Полночи я провёл за чтением сообщений в чатах; от ужаса волосы вставали дыбом, я сдерживался, чтобы не влезть в споры и не разругаться со всеми в пух и прах. Это бы ни к чему хорошему не привело, а только усугубило положение Оливера.
Они перемывали косточки не только ему, но и Бернарду. Внезапно появилось много знакомых; двоюродные братья по маминой линии и троюродные сёстры по папиной, бывшие одноклассники, те, с кем он посещал один теннисный клуб или делил поле для гольфа каждое третье воскресенье месяца. Все они жаждали подлить масла в огонь.
Выяснилось, что Бернард тот ещё негодяй: в начальной школе разрисовывал парты и стены, а в средней его ловили с сигаретами. Помимо всего этого, когда Бернарду было тринадцать, в его шкафчике обнаружились залежи порнографических журналов. Кто-то самозабвенно утверждал, что видел его недавно в Запретных землях в клубе. На вопрос: «А как ты сам оказался там, ведь несовершеннолетним вход воспрещён?» – информатор увильнул от ответа и вышел из чата.
Все внезапно стали очень близки кто с Оливером, кто с Бернардом, и у каждого из присутствующих был свой достоверный источник информации. Они обменивались сообщениями, скриншотами чужих переписок, пересказами слухов и голосовых сообщений, полных неимоверно глупых историй. Складывалось впечатление, что каждый пытался заполучить минуту славы, используя скандал. Следить за этим было противно, но я продолжал мучительную пытку.
В голове не укладывалось, как можно с чистой совестью плести эти гадкие истории, обсасывая каждую деталь, дополняя и увеличивая в геометрической прогрессии то, что минутой ранее было мимолётно брошенной фразой. После очередного наиглупейшего предположения, что Оливер падок на парней постарше, я сгоряча написал гневное послание о том, что о них всех думаю, и, злясь в первую очередь на себя, вышел из чата. Нужно было с самого начала уйти и не вникать в этот первобытный хаос.
К обеду мы закончили со стрельбой из лука. К моему удивлению, я даже смог попасть в цель.
– Получилось! – победоносно взревел Скэриэл.
– Новичкам везёт.
Честно говоря, стрелять из лука мне даже понравилось. Тут необходимо было отвлечься от лишних мыслей и сосредоточиться на правильной стойке и расположении рук. Если бы не история с Оливером, я бы смог сполна насладиться процессом.
После стрельбы мы долго обсуждали размер и материал рукояти, щупали стрелу, натягивали тетиву, изображая выстрел, прежде чем приступили к тёмной материи. Я не ждал ничего полезного от затеи Скэриэла. Казалось, что он просто пытается отвлечься от более серьёзных проблем, но каково было моё удивление, когда у меня получилось оформить материю в лук, а затем и в стрелу.
– Тебе нужно больше тактильных ощущений, чтобы вышло.
– Это ты так красиво завуалировал, что у меня проблемы с воображением? – рассмеялся я.
