– Когда он?
– На следующей неделе.
– Ого. У тебя мало времени.
Я посмотрел на Скэриэла убийственным взглядом, как бы говоря: «Серьёзно? Ты думаешь, я не в курсе?»
Он захохотал в голос. Я продолжал смотреть на него, стараясь удержать серьёзное выражение лица, но заливистый смех Скэриэла не оставил шансов. Я рассмеялся вместе с ним. Не помню, когда уже в последний раз было так легко на душе. Наверное, только в его компании всё становилось проще.
– Ладно, – отсмеявшись, проговорил он. – Что входит в экзамен по тёмной материи?
– Главное задание – преобразовать материю в лук и стрелу. На занятии нужно было выстрелить и попасть в два кольца. На экзамене их может быть три или пять.
– Всего лишь?
– Ты сейчас получишь в глаз.
Скэриэл шутливо выставил ладони в защитном жесте.
– Молчу-молчу.
– Я знаю, что это не так сложно, если тренироваться, но… – Я тяжело выдохнул и развёл руками. – Я просто… не знаю… не хочу вообще это делать.
– Не хочешь использовать тёмную материю?
– Да, точно, – уверенно закивал я. – Мне, как это объяснить… хм… не нравится эта способность.
– Потрясающе, – выдохнул Скэриэл, смотря заворожённо.
– Чё? – Я нахмурил брови и приготовился отразить насмешку.
– Тебя надо в музее на выставках показывать. И на табличке написать: «Первый чистокровный, отказавшийся от тёмной материи».
Я недовольно цокнул языком.
– Тогда и тебя рядом посадить с надписью: «Первый полукровка, добившийся высокого уровня тёмной материи».
– О да, мы будем хорошей парочкой, – хихикнул Скэриэл.
«Парочкой». Он так шутит. Смеяться, правда, не хотелось.
– А ты когда-нибудь стрелял из лука? – внезапно спросил Скэриэл.
– Из лука? С помощью материи?
– Нет, я про настоящий лук. – Он привстал и изобразил, как натягивает тетиву и запускает стрелу в стену.
– Нет.
– Так надо сначала попрактиковаться на настоящем луке, чтобы преобразовать в него материю.
– Скэр, но другие так не делали. Они сразу оформляли сгусток.
– Мне без разницы, что делали другие. Мы сейчас должны помочь тебе. – Он встал и решительно направился в сторону кухни. – Я закажу доставку лука и стрел, а потом мы потренируемся.
– Мне кажется, это глупая затея, – без энтузиазма проговорил я, наблюдая за тем, как Скэриэл берёт с кухонного стола свой телефон. – Ничего не выйдет. Я просто не способен управлять материей.
– Ой, ну чё ты разнылся. – Скэриэл скорчил мину. – Хуже точно не будет. Во, нашёл, доставка на завтра. Заказываю.
– Ты серьёзно сейчас?
– Серьёзнее некуда, – не глядя на меня, ответил он, увлечённо что-то печатая в телефоне, и вновь повторил: – Уверяю, хуже не будет.
– Да куда уж хуже. – Я улёгся на диване, прикрыв глаза. – Я самый ужасный в классе по практике. Вместе с Мартином Киджом. – И произнёс громче: – А он самый тупой в нашем классе. Так вот, я с ним на одном уровне по материи!
На меня упала чья-то тень. Я открыл глаза и увидел Скэриэла, свесившегося надо мной со спинки дивана.
– Ну и чего мы распустили нюни? – весело спросил он. – Хочешь на ручки и чтобы тебя жалели?
– Отвали, – буркнул я и повернулся на бок, отвернувшись от него. Удобно улёгшись, вновь прикрыл глаза. – Я уже морально готов провалить экзамен.
Что-то массивное упало на меня и придавило.
– Скэриэл! Блин, ты тяжёлый! – Я брыкался, пытаясь отодвинуться от него, но Скэриэл, скатившись со спинки дивана, втиснулся в небольшое пространство за моей спиной и обнял, почти полностью подмяв под себя, горячо дыша в затылок. – Ай, локоть убери, прямо в спину тычешь.
– Так? – Он подвинул руку, и я почувствовал тепло его тела, когда он прижался ближе.
– Чё ты, блин, творишь, – недовольно пробормотал я, пытаясь сдвинуться. – Мне жарко.
– Ты хотел, чтобы тебя пожалели, вот я и жалею. – Тёплая ладонь легла мне на макушку, и он пару раз провёл по волосам. – Лучше?
Я смущённо зарылся в подушку.
– Детский сад…
– Зато ворчишь, как старик, – усмехнулся Скэриэл. – Просто полежи немного.
Я затих. Честно признаться, мне нравилось, когда он гладил меня по голове.
– Ну что? Получше?
– Да… немного.
Он больше ничего не говорил, да и мне не хотелось. Скэриэл продолжал гладить по волосам, отчего захотелось спать. Я ощущал его тепло, защиту и заботу. Чувствовал, что эти прикосновения были нужны и ему.
