– Нравится бить детей? Эй, выродок. – Поудобнее перехватив биту, я приложил больше усилий и хорошенько огрел его по колену; кость громко хрустнула, отчего он завопил с удвоенной силой. – Нравится бить слабых, да? Ублюдок, как тебе на месте Райли?
Повернувшись, я захлопнул входную дверь и ещё раз пнул его ногой по спине.
– Замолчи, пока ещё не получил, – прошипел я.
В коридоре, держась за стену, появилась женщина. Под растянутой выцветшей футболкой был виден её крупный живот. Я замер, увидев её. Чёрт, только не это… Она беременна. Неужели от этой мрази? Ещё один ребёнок, обречённый на страдания.
Бита выпала из рук. Я чуть было не застонал от безысходности. Почему такие вообще плодятся?! От гнева я заскрипел зубами и добавил смачного пинка низшему.
– Кто ты? – в ужасе спросила, по всей видимости, мама Райли. Голос у неё был тусклый, говорила она через силу, словно в горле что-то застряло. На острой скуле кляксой растёкся багровый синяк. От женщины пахло алкоголем, движения были вялыми, а взгляд рассеянным, но даже в таком состоянии она держалась за живот, будто хотела защитить нерождённого ребёнка. – Что тебе нужно? У нас ничего нет! – продолжала она, медленно сползая по стенке, а затем кое-как села рядом со скулящим мужчиной.
– Замолчи. Тебя не трону.
Я наклонился, взял его за волосы – он протяжно застонал, кровь заливала ему лицо – и приподнял голову.
– Ты бил Райли? – спросил я.
– Нет, нет, – испуганно затараторил он в ответ.
Грёбаный лжец. Не удержавшись, я ударил его кулаком в челюсть. Он заорал, а женщина умоляла меня остановиться.
– Если я ещё раз увижу тебя здесь, то оторву яйца, понятно? – прикрикнул я, беря биту в руки.
– Пожалуйста, не трогайте его! – рыдала мама Райли.
– Тебе понятно? – спросил я, игнорируя её всхлипы.
– Да! – заорал низший в ответ, вытирая лицо от крови.
– И ты больше никогда не поднимешь руку на ребёнка. Её ты тоже не тронешь. Если я только узнаю…
– Я никого не трону, об… обещаю.
Ткнув битой отчиму Райли в бок, я надавил со всей силой, наслаждаясь тем, как он страдал от боли.
– Сегодня ты свалишь отсюда.
– Да, да, – повторял он.
Я поднялся во весь рост и посмотрел на женщину. Мне никак не удавалось понять, почему она жила с этим низшим, ведь он бил её и Райли. Но я не собирался лезть так глубоко в их проблемы. Сам утопал по горло в собственных. Наскоро вытерев испачканную ладонь о джинсы, я с фальшивой непринуждённостью спросил, указав на её живот:
– Кто там? Мальчик или девочка?
– Я… – она держалась слабыми руками за мужчину, – не знаю.
– А когда узнаешь?
– Надо, – неуверенно пробормотала она, напуганная моим интересом, – на УЗИ сходить.
– Так сходи, – проворчал я.
– Это за деньги! – в слезах бросила женщина и поджала губы.
Я устало потёр переносицу.
– Ладно, – раздражённо проговорил я. – Отвезу на УЗИ и заплачу. Но, – показал пальцем в сторону комнаты, – больше никакого алкоголя. Ты же беременна. Ты вообще хочешь лучшей жизни?
Она нерешительно кивнула.
– Тогда для начала этого мудака вышвырни из квартиры. – Я указал битой на мужчину. – Ты меня слышал, ублюдок? Чтобы ноги твоей здесь не было.
– Понял я, понял.
В последний раз бросив беглый взгляд на обшарпанный коридор, грязные стены и протёртый пол, я зачем-то бросил глупое «пока» маме Райли и вышел из квартиры.
Господи, что я творю? Зачем пришёл к ним?
На улице я накинул капюшон и судорожно закурил, пытаясь осознать, что сейчас устроил: избил отчима Райли и, получается, взял его маму под опеку… Ведь так выходило? Мальчишку уже не вернуть, так нет же, я всё равно не мог успокоиться и хотел хоть какой-то справедливости. Но всё это не искупит вины за то, что Райли в могиле.
«Когда я вырасту, то побью его».
Хотелось верить, что я поквитался с отчимом за Райли и мальчишке там, на небесах, лучше.
Докурив, я поймал такси. Эдвард потребовал снять номера с нашей машины и пока на ней не ездить, чтобы не попасться. Хорошо, что хоть после заварушки с Жаком мне удалось найти её именно там, где оставил. Я бы даже сказал, что это неслыханное везение. Никто не попытался угнать машину, украсть зеркала или проколоть шины. Должно же хоть иногда мне везти?
