Через полутемный коридор они вырвались на высокое и узкое металлическое крыльцо с видом на помойку. Прямо высился узкий фасад склада, выстроенного из гофрированного дюраля, слева теснились пластиковые бочки с рухлядью и отбросами, справа стоял высоченный забор с колючей проволокой поверху.
– Туда! – закричал Рихард, поддавшийся лихорадочному возбуждению бегства. Не обращая внимания на ступеньки, он перепрыгнул через перила и бросился к узкой щели в волнистой складской стене.
– Стой! – Оскар не мог позволить себе молодецкого прыжка, поэтому разом отстал. Если щель – тупик, там будет их могила, подумал он. Однако немец, не обернувшись, помчался прямо туда. Энквист последовал за ним, бросая взгляд на помойные ящики, деревянный заборчик за ними и зеленые деревца за заборчиком. Рихард боялся испачкаться и дурно пахнуть! Ну что ж, посмотрим, сможет ли он хорошо пахнуть мертвым.
Двор, залитый раскаленным солнечным светом, показался целой площадью, пересекая которую можно было умереть несколько раз. Оскар разом взмок, а сердце било прямо в мозг: Бум! Бум! Бум! Оно словно торопилось настучаться вдоволь, прежде чем злая пуля разорвет его на части… Нет, ему не убежать! У самой щели он не удержался и бросил назад взгляд загнанного зверя. Один из здоровяков был уже на крыльце и в руке его чернел «миниджет» – изящный, почти целиком пластиковый, компактный автомат. Как во сне, медленно, этот автомат поднялся. Несмотря на гипнотизирующую силу, исходившую от этого простого движения человеческой руки, Оскар смог оторвать от него взгляд и сделать последний рывок, исчезнуть в спасительном, наполненном прохладой металлическом ущелье. Пули с визгом выбили из дюраля салют его маленькой победе над своим старым телом. Однако впереди снова ждал забор, рядом с которым громоздились горы разбитых ящиков, какие-то рваные тряпки, множество пластиковых бутылок и банок. Правда, вся эта гора мусора, плавно поднимаясь кверху, позволяла взобраться чуть ли не до края забора. Только кто бы успел пролезть но расползающейся под ногами мерзости за те пару секунд, которые требовались здоровякам, чтобы достигнуть щели? Рихард уже не пытался убегать. Скорчившись у стены, немец достал плоскую коробочку, оказавшуюся через секунду раскладывающимся автоматом.
– Стреляй!! – зачем-то выкрикнул Оскар, безнадежно сбив при этом дыхание. Мышцы у нижних ребер стали каменными и теперь не давали груди набрать воздуха. Ноги заплетались, а сзади слышался глухой звук шагов бегущих преследователей. Через мгновение воздух взорвался какофонией звуков – стуком, ревом, стоном, визгом и клацаньем. Рихард среагировал мгновенно, поймав на мушку здоровяка в тот самый момент, когда он появился из-за угла, чуть раньше, чем противник нажал свою смертоносную кнопку. Первая же пуля немца пробила запястье преследователя и отбросила его руку далеко в сторону. Вереница пуль аккуратно обогнула Оскара, срикошетила о дюраль и стала разбрасывать рухлядь за спиной Рихарда. Немец долго не отпускал спусковой крючок, но когда Энквист остановился и обернулся, окровавленный, изрешеченный пулями враг еще стоял на ногах. Рихард удивленно опустил было автомат. Качающийся враг оставшейся не задетой левой рукой обхватил простреленную и не торопясь поднял ее вместе с автоматом. Оскар резко выдохнул, напряг шею, чтобы загнать стук сердца обратно в грудную клетку, а потом быстро вырвал из-под пиджака свой «Глок». Теперь все решали доли секунды. Стал ли он стар и слаб настолько, что не сможет попасть? Но здоровяк даже по своим, нечеловеческим, канонам, был уже на грани смерти, так что испуганный задыхающийся Оскар действовал быстрее. Враг еще только пытался целиться, а пуля Энквиста уже буравила воздух. Нет, он еще что-то мог. Рано записывать себя в глубокие старцы на пятом десятке лет. Пуля вошла точно между бровями и вылетела из затылка в облаке капель неприятного бурого цвета. Здоровяк в то же мгновение рухнул наземь, выбросив вперед ноги в изящных туфлях. Оскар позволил себе сделать один судорожный вздох и снова задержал дыхание. Второй преследователь, вырвавшийся из-за угла, успел выпустить одну очередь куда-то в воздух. Голова его безвольно дернулась вслед пронзившему ее кусочку металла, и второй труп плюхнулся в большую черную лужу крови рядом с первым. Теперь Энквист опустил руку и принялся судорожно глотать воздух. На третьего у него не оставалось сил.
