— Твор-ришь! — заорал попугай.
— Это же Летучий Тартарец, — пояснил Поэт, — Послушайте, ребята, вы же вроде как прокляты, если я не ошибаюсь. Мы можем помочь. У нас есть Мессия. Он может избавить от проклятия. Заберите нас у этих ненормальных, и мы обо всём договоримся. Вы ведь хотите, наконец, обрести покой, господин Маннелиг, если не ошибаюсь?
— Мессия говоришь? Где он?
Поэт указал на Алау-султана.
— Какие ваши доказательства?
— У него есть Нэглинг, меч Алаухана.
— Мессия нам нужен. Мы принимаем жертву.
Довольные начинающие маджнуны освободили пленников, вернули верблюдов и пошли по своим делам.
— Так значит ты Мессия, — обратился к Алау-султану один из настоящих маджнунов, — ну, давай, делай дело.
— А что делать то?
— Как что? Избавляй меня от проклятья.
— А как это делается?
— Что значит как? Кто тут Мессия? Я или ты?
— Проклятье то твоё. Откуда мне знать, как от него избавляться?
— Ты же Мессия. Ты должен знать. Или мне лапши на уши навешали? Попробуй прикоснуться ко мне. Не помогает. Давай двумя руками. Нет? Глаза такие же красные?
— Да.
— Попробуй водой побрызгать. Ничего не получается? Чёрт! И что теперь делать? Ещё тысячу лет мотаться по пустыне? Капитан, чёртов Мессия ни черта не помог!
— Нехорошо получается, — сказал Маннелиг, — Так вы не знаете, как избавиться от проклятья. А что вы вообще здесь делаете?
— Мы идём к Горе, чтобы убить Сурта. Но мы не совсем уверены, что знаем дорогу.
— Я знаю, где это и пойду с вами. Может быть, проклятье потеряет силу, если ифрит умрёт.
— Может и не сработать, капитан.
— Ты такой умный? Что ты предлагаешь делать? Нам всё равно делать нечего. Скитаемся по пустыне век за веком. Скука смертная. Пора завязывать. Да. Идём к Горе. Мессия убьёт Светлого Властелина, и уж если это не поможет…
— Послушай, а почему ты сам не убил ифрита? Ведь у тебя было время.
— Я вроде как не могу этого сделать. Это он превратил меня в маджнуна. Кто-то другой должен убить его. Только так я смогу освободиться. Хотя был ещё один вариант. Мне нужно найти девушку, которая меня полюбит, чтобы снова стать человеком.
— И в чём проблема?
— В чём проблема? Ты посмотри на меня: сверкающие красные глаза и немного окаменевшее тело. Но есть ещё кое-какие обстоятельства. Проклятье не позволяет мне войти в оазис, а в пустыне, сам понимаешь, народу немного. Разве что самки ящериц.
— А по-моему народу тут разгуливает больше, чем должно быть в Тартаре. Это же страшная бездна, а народу больше, чем на Пути Пряностей. Капитан Ахав ищет Белого Червя, Одержимый эволюционирует в маджнуна, Летучий Тартарец.
— Да. Людей многовато, но какого они пола? И у всех, кто здесь разгуливает с головой не всё в порядке.
— Ты уверен?
— Уверен. Человек, у которого всё в порядке с головой не станет здесь разгуливать. Так, стало быть, идём к Горе? А деньги у вас есть? — спросил Маннелиг.
— А зачем они героям, идущим в Тартар?
— Я так понимаю, денег у вас нет. Даже если ты — герой, идущий в Тартар, деньги могут пригодиться, и случится это быстрее, чем думаешь. Ну, ладно. Думаю, тринадцать монет для вас у меня найдётся. Когда столетиями мотаешься по пустыне хочешь не хочешь кое-какие сбережения появляются. Заброшенные храмы, и всё такое прочее.
— Но зачем нам деньги?
— Вы когда-нибудь слышали о Мосте Тролля? Исчезли империи, опустели города, сады превратились в пустыню, а Мост остался. Остался и Тролль, который, гад такой, продолжает брать плату за проезд. Кстати, какой сегодня день недели?
— Воскресенье.
— Тогда нужно торопиться. Завтра Тролль нападёт, а сегодня может и так пропустить, за плату, разумеется.
— Его настроение зависит от дня недели?
— А как же? Поэтому пройти Мост надо сегодня. По понедельникам и люди то не очень добрые, а во что понедельник может превратить Тролля? Вам лучше не знать.
