— Ау! Тро-олль! Ты где, дорогой? — Прокричал Маннелиг, сложив ладони рупором, когда путники остановились у моста.
— Я здесь, — донёсся голос из-под земли.
Маннелиг огляделся:
— Да где здесь то?
— Под мостом.
— Ты ведь не собираешься на нас нападать? Сегодня воскресенье, Тролль.
— Не собираюсь.
— Тогда зачем ты забрался под мост?
— Жарко наверху.
— Так, как? Ты поднимешься, или нам спуститься?
— Уже почти вечер, становится прохладней. Можно и подняться, но лень. Спускайтесь ка ребятки.
Тролль был чем-то похож на Маннелига. Он тоже был слегка окаменевшим, и глаза были красными. На этом сходство заканчивалось, и начинались различия. Тролль был больше и сильнее. Намного больше и намного сильнее, а ещё у него был мост.
— У вас нет ничего холодненького? — спросил хозяин моста.
— Мне кажется, или ты должен быть более злобным? — удивился Поэт.
— Так, то по понедельникам, — ответил Тролль.
— Гром и молния! — воскликнул Киса, ушедший за холодненьким, — Эти сволочи украли почти всю нашу провизию. Только дыни остались.
— Видишь колодец? Опусти их туда в мешке. Будут холодненькими, — сказал Тролль.
— Там есть вода?
— Нет, но на глубине прохладней. Вы не представляете до чего тяжело сидеть на этом мосту. В последнее время жара стала совсем ужасной.
— А зачем ты сидишь здесь?
— Мы с Маннелигом товарищи по несчастью. Мы оба, вроде как прокляты.
— Ты тоже ищешь огненных коней?
— Нет. Я сижу на мосту. Проклятье — штука серьёзная. Давным-давно, когда Тартар ещё был Линаларом, я был человеком. Я был большим и добрым. Хотел быть полезным и построил мост, чтобы люди могли переправляться через реку. И радовался, когда видел, что облегчил кому-то жизнь, а потом услышал голос во сне:
— Ты построил этот мост для людей, но разве они дали тебе что-то в замен? Разве они отблагодарили тебя? Это не справедливо. Бери плату за проезд по мосту, ведь ты трудился, чтобы построить его, а труд должен оплачиваться.
На следующий день я стал брать по медной монете с человека. Никто не возражал. Это было справедливо. И всё было бы хорошо, но через некоторое время плата стала казаться мне слишком маленькой. Одна серебряная монета — другое дело. Шло время, а жажда, завладевшая мной, становилась сильней, заставив брать по золотой монете. Построил ворота с обеих сторон и отпирал, только получив плату. А потом начались интересные времена. Войны и прочие радости. Однажды с юга пришло очень много людей. Денег у них не было. Учитель шёл первым. И в тот момент, я снова стал прежним Троллем, не порабощённым жаждой золота. Снова стал добрым и пропустил Учителя и всех, кто шёл с ним. Едва они скрылись в предгорьях, джинн снова овладел моим сердцем, и я стал раскаиваться, что пропустил столько народу, не взяв плату. На следующий день с юга опять пришли люди, и опять без золота. Они умоляли пропустить их, потому что за ними гнались всадники, но врата оставались запертыми. Беглецы не ушли, продолжали стоять перед воротами. Тогда я сказал, что они могут стоять сколько угодно. Я поклялся, что никто не пройдёт, не отдав мне золотую монету, даже если мне придётся сидеть на этом мосту вечно. И в этот момент с неба донёсся голос: «Да будет так». Всадники убили тех людей. Вот я и сижу. Говорят, придёт Мессия и освободит меня отпроклятья.
— Вон Мессия, — сказал Маннелиг, указывая на Алау-султана.
— Действительно! Дотронься до меня.
— Бесполезно. Я уже пробовал. Не помогает. Он не знает, как освободить нас от проклятья. Он идёт к Горе, чтобы убить Сурта. Думаю, это может решить наши проблемы.
Киса принёс охлаждённые дыни.
— Холодненькая, — пробормотал довольный Тролль.
— Господа, предлагаю обсудить сложившуюся ситуацию. Как сказал Киса: «Эти сволочи украли почти всю нашу провизию». «Попали мы в беду», — подумал я, когда проснулся со связанными руками. Но беда, когда приходит одна, это ещё не беда. Побывали в плену и без еды остались. На одних дынях далеко не уедешь, — заявил Санджар.
— Мы должны продолжать путь, — ответил Алау-султан.
— Я вас умоляю, только не говорите, что будем идти к Горе, даже если придётся добираться вечно, или любой ценой.
