Неожиданно Рене встал на колени и засунул руку в воду. Двигался он гораздо проворнее, чем можно было себе представить с учетом его размеров. В следующее мгновение он вытащил что-то извивающееся и вцепился в него зубами. Существо перестало извиваться.
— Проклятье, Рене, прекрати! — крикнул Лерой.
Рене бросил остатки своей добычи обратно в воду.
— Выплюни.
Рене выплюнул что-то черное, красное и блестящее на траву. Потом отошел на несколько футов от воды и сел на землю. Лерой, прищурившись, посмотрел в его сторону, затем с воплем бросился к нему:
— Господи, он уселся на красных муравьев. Вставай, придурок!
Рене вскочил на ноги, и Лерой принялся отряхивать его штаны.
— Fi de chien! Emplate![18] — заорал он.
Милт Россье покачал головой, вынул платок и вытер лоб. На солнце было почти сорок градусов, но при такой высокой влажности поту было некуда деваться.
— С мальчиком очень нелегко, — произнес он.
— Наверное.
Он снова посмотрел на меня:
— Ты что-нибудь про меня знаешь, сынок?
— Догадываюсь.
— Не нужно догадываться. В этом округе у меня повсюду деловые интересы. А это доллары. Понимаешь?
— Конечно.
— В город заявляется чужак и начинает совать нос не в свое дело, а это может нарушить заведенный порядок. — Он вынул недокуренную сигару, изучил ее и вернул назад. — Что тебе здесь нужно, сынок?
— Я здесь, потому что вы шантажируете мою клиентку.
Он уставился на меня, и я понял, что ему про это ничего не известно. Тогда я посмотрел на Джимми Рэя, который принялся извиваться, совсем как существо из пруда. Значит, шантажом занимается не Россье, а Джимми Рэй, по личной инициативе.
— Я здесь, потому что этот засранец шантажирует одну женщину, живущую в Калифорнии.
— Он врет! — заверещал Джимми Рэй, замахав перед носом Россье руками. — Это чушь собачья, Милт! Он все придумал!
— Нет, не придумал, — сказал я, посмотрев на Джимми Рэя. — Три часа назад я побывал у тебя дома и обнаружил там документы, имеющие отношение к рождению моей клиентки. Я также нашел свидетельства, указывающие на несколько разговоров с моей клиенткой непосредственно перед тем, как ты внес на свой счет тридцать тысяч долларов. — Я взглянул на Милта Россье. — Я не знаю, чем вы тут занимаетесь, и мне на это плевать. Меня волнуют лишь интересы моей клиентки.
— Господи, наглое вранье! — завопил Джимми Рэй и рассмеялся, словно не мог поверить, что такое возможно.
Милт Россье развернулся к Джимми Рэю, и его глаза превратились в две пронзительные черные точки.
— Мне казалось, что ты работаешь на меня, сынок. Решил заняться самодеятельностью?
— Он все врет, Милт. Кому ты веришь, мне или этой куче дерьма?
Россье еще сильнее прищурился.
— Если ты мне что-то приносишь и я за это плачу, товар принадлежит мне.
Джимми Рэй, вспотевший от страха, искоса поглядывал на Рене.
— Ну да, конечно тебе. А этот сукин сын пытается увильнуть.
Милт покачал головой и вздохнул:
— Проклятье!
— Клянусь, Милт, я правду говорю.
Лерой подошел к Джимми Рэю и врезал ему по голове, испортив роскошную прическу.
— Достал!
— Эй, ты чего! — завопил Джимми Рэй.
Милт Россье смачно сплюнул и направился к ближнему зданию.
— Вы все пойдете за мной. Давай его сюда, Лерой. Рене! Ты тоже.
Мы прошли за Россье между двумя строениями и оказались около маленького пруда, окруженного колючей проволокой. Лерой по дороге успел прихватить большую палку. Берега пруда были топкими и покрыты чем-то зеленым и склизким, возможно, отходами после разделки лангустов. Россье оказался там первым и нетерпеливо ждал, когда мы к нему подойдем. Он ткнул сигарой в сторону пруда и сказал:
— Рене, достань Лютера. И поосторожнее.
— Лютера? — переспросил я.
Джимми Рэй наставил на меня палец и рассмеялся:
— Ну ты попал, малыш.
Рене перешагнул через ограду, встал на колени на краю пруда и шлепнул рукой по воде, потом еще три-четыре раза, и тут вода забурлила. Рене вскочил на ноги, засунул руки в воду и что-то схватил, но чуть было не упал. Впрочем, он быстро справился и, покраснев от напряжения, вытащил лязгающую челюстями черепаху, которая была, наверное, три фута в диаметре и весила фунтов двести. Темное первобытное существо с панцирем как танковая броня и громадным клювом. Она вертела головой и пыталась добраться до Рене, но у нее ничего не получалось. Пасть у нее была длиной не меньше фута, и всякий раз, когда она щелкала зубами, раздавался резкий звук, похожий на щелчок линейки по столу. Рене вышел из воды, перешагнул через ограду и положил Лютера на землю. Черепаха тут же спрятала голову и лапы под панцирем. Но огромная голова там не помещалась, и морда торчала наружу. Лерой довольно ухмылялся, точно его пригласили на цирковое представление. Он помахал перед носом черепахи палкой, и та одним движением мощных челюстей превратила ее в щепки. Лерой просто сиял от счастья.
