Уайетт и его рабочие закончили каркас и последние несколько дней занимались крышей.
Когда они с этим закончат, то возьмутся за гипсокартон. Каллиопа надеялась, что они всё завершат до того, как пойдёт снег.
Ей уже пришлось переместить детскую игровую в другую секцию, чтобы Уайетт мог сделать проём в уже существующей стене для двери, и в целях безопасности нельзя было заходить в нынешнюю игровую до окончания работ. А это значило, что они ютились, как сельди в бочке, в другой игровой. Было не так уж и плохо, пока стояла тёплая погода и персонал мог вывести детей побегать на улицу, чтобы израсходовать накопившуюся энергию. Но как только пошёл снег, они снова торчали взаперти все вместе.
Этого она не ожидала.
Марси сегодня приболела, а это значило, что Каллиопа была на замене с трёхлетками. Прямо сейчас она выводила их во двор — идеальное место наблюдения за Уайеттом и его командой, которая занималась гипсокартоном.
Ветер был порывистым. Она сдвинула шляпу пониже, чтобы прикрыть глаза. Дети скакали вокруг и пищали от радости. Она замерзала. Ветер был северным и, казалось, проникал прямо под джинсы.
Ну и где те уютные пятнадцать градусов тепла? Она хотела, чтобы погода наладилась. Но погода не особо волновала Уайетта, который работал на крыше в футболке с коротким рукавом. От этой мысли она поёжилась ещё сильнее.
Ей хотелось, чтобы у неё было время облокотиться на изгородь и понаблюдать за ним, вот только нужно было не спускать глаз с детей; он и его рабочие почти уже закончили крышу и скоро пойдут внутрь, и она потеряет их из виду.
Как же плохо. Она действительно получала удовольствие оттого, что смотрела на него.
— Мисс Каллиопа, Джеффри не хочет уступать мне место на качелях.
Она взглянула вниз на веснушчатое личико Лоуренса и улыбнулась:
— Не хочет, да?
Лоуренс покачал головой. Она взяла его за руку.
— Давай посмотрим, что можно сделать, хорошо?
Уайетт сделал большой глоток из кувшина с водой, пытаясь не смотреть на Каллиопу с детьми.
Трудно было не остаться под впечатлением от того, как она умело управлялась с группой из пятнадцати малышей, которым было по три или четыре года. Они были неугомонными, дико кричали и носились на детской площадке. Но, когда она наклонялась и звала кого-нибудь из них, она полностью овладевала их вниманием.
Она не повышала голоса, всегда улыбалась... точно так же, как и с ним.
И она играла с малышами. Она не стояла над душой, как надзиратель. Она бегала по двору вместе с ними, карабкалась на площадке и визжала так же громко, как и они. Когда дети начали её щекотать, она упала и рассмеялась, затем поднялась и принялась их догонять, пока они хихикали.
Он был готов поспорить, что сегодня днём они будут отлично спать.
Каллиопа, несомненно, любила свою работу. Хотя для неё это была вовсе и не работа. Было видно, что она любила детей, и это было для неё больше чем просто работа.
Совсем не такая, как её сестра, просто день и ночь. Кассандра относилась к детям так, словно они были заразной болезнью. Она не хотела их заводить, хотя он не знал этого, когда женился на ней.
Они всегда хотели разных вещей от жизни. Как он только мог не видеть этого?
Хватит. Он отогнал мысли о Кассандре, и сделать это ему было намного проще, чем обычно.
Он собирался пойти внутрь центра, чтобы начать работу из уже существующей игровой через только что проделанный дверной проём, а это значило, что ему не удастся спрятаться от Каллиопы.
Он нажал на кнопку звонка у парадного входа. Бэт («Вышибала», как он её называл) открыла дверь и окинула его взглядом.
— Мне нужно в игровую.
Она открыла дверь.
— Идите по полиэтилену, а то заляпаете весь пол грязью.
Он улыбнулся, услышав бесцеремонный тон. Он напомнил ему самого себя.
— Да, мадам.
Дети столпились в проходе, остановившись, чтобы поглазеть на него.
— А вы кто? — спросил маленький мальчик. У него были темные вьющиеся волосы и зелёные глаза, поверх которых он носил очки. Если бы у Каллиопы был сын, то выглядел бы он примерно так.
Он опустился на корточки.
— Я Уайетт. Я строю здесь новую комнату.
— У вас есть молотки и всякое такое?
