И вот теперь ему выпал шанс в кои-то веки перестать быть сволочью.
— Ты что-нибудь ела?
Она подняла полупустой пакетик с арахисом.
— Перекусила. А ты?
— Нет.
— Ну тогда ты, наверное, уже не прочь уйти отсюда. Я закрыла парадный вход на ключ. Я тебя выпущу.
Она взяла ключи.
— Ты не уходишь?
Она остановилась напротив него в дверном проёме.
— Ухожу, но мне нужно выключить компьютер и забрать свои вещи.
— Я подожду тебя.
— Уверен?
— Я подожду. Иди выключай компьютер и бери пальто.
— Окей. Спасибо.
Она вернулась к своему столу и склонилась над компьютером. Он наслаждался видом её задницы, пока она собиралась. Каллиопа свернула пакетик с арахисом, засунула его в выдвижной ящик и взяла пальто, сумку и ключи.
— Мне нужно везде свет выключить, а потом я буду готова идти.
Уайетт последовал за ней, пока она выключала свет, проверяла двери, чтобы точно быть уверенной, заперты ли они, и проводил до входной двери. Он взял её пальто, и на этот раз помог надеть. Она бросила на него взгляд, пока продевала рукава.
— Лучше застегнись. Сильный ветер.
Улыбнувшись ему, она последовала его совету.
— Спасибо.
— У тебя есть перчатки и шапка?
— Да. В машине.
Он покачал головой, потянулся к своему пальто, вытащил свою шапку, надел ей на голову и отдал свои перчатки.
— Надень пока эти.
Девушка посмотрела вначале на перчатки, потом на него:
— А как же ты?
Он усмехнулся:
— Я довольно крепкий парень. Думаю, справлюсь.
Уайетт ухаживает за ней? Вот это шанс. Каллиопа не знала, что на него нашло, но не собиралась спрашивать его о таком редком даре, как его хорошее настроение.
Она натянула перчатки, хихикая оттого, как перчатки, больше размера на три, чем ей нужно, болтались на её руках. Ей пришлось сжать пальцы, чтобы перчатки не упали, пока Уайетт открывал дверь.
Ветер с силой ударил в открытую дверь, наметая снег на Каллиопу. Уайетт поддержал её за спину, помогая выйти.
— Ух ты, настоящая буря! — сказала она.
Уайетт взял у неё ключи, захлопнул и запер дверь, затем, приобняв Каллиопу, помог спуститься по лестнице. Она пожалела, что не взяла из машины свои сапоги, но никак не ожидала такого эпического снежного шторма. А теперь снег попал ей в теннисные туфли и в носки и промочил ноги.
Было трудно идти — по крайней мере, ей. Уайетт был обут в рабочие сапоги и не испытывал никаких сложностей. Он взял её за руку и повел её к тому месту, где стоял её маленький, засыпанный снегом автомобиль.
Она посмотрела на машину.
— Это займет некоторое время. Я оставила лопату в багажнике.
— Ты не сможешь выехать. Мы поедем на моем грузовике.
Снег уже запорошил его волосы. Он падал так быстро, что она почти ничего не видела и не собиралась спорить с Уайеттом. Он повел её на боковую улицу, где была припаркована его машина. Каллиопа приложила усилия, чтобы туда добраться, и это полностью исчерпало её силы. К тому времени, как он открыл дверь и помог ей залезть внутрь, её джинсы и ноги были мокрые и замерзшие, а сама она дрожала так сильно, что стучали зубы.
Он завёл машину, включил обогреватели на полную мощность, а потом отправился наружу очищать скребком окна, пока она сидела внутри. Её стопы и лодыжки свело от холода.
Она должна вернуть ему шапку и перчатки. Температура на улице стремительно падала, а он с голыми руками и без шапки. Должно быть, он уже замерз.
Он залез внутрь и посмотрел на неё:
— Пристегнись.
Она кивнула, заметив его покрасневшие руки.
— Ты должен взять у меня перчатки.
— Я в порядке. Я привык работать на улице при любой погоде.
Он включил передачу и осторожно начал отъезжать от тротуара. Грузовик начало заносить, но Уайетту удалось с ним справиться. Дорога стала опасной, уже намело сугробы, и снег продолжал падать с такой скоростью, что даже включённые на полную дворники не могли разогнать белую мглу со стекла.
Каллиопа сидела тихо, позволив Уайетту сконцентрироваться на дороге. Он повернул направо и направился дальше по узкой улице. Она была рада, что её дом находится в нескольких кварталах от центра, но сейчас даже это расстояние казалось большим, учитывая коварство дороги. На улице не было больше ни одной машины. Ужасная буря. Он свернул к её подъездной дорожке, и она порадовалась, что тут не было горки.
