Кстати.
Семя богини.
Или я становлюсь параноиком, или… Иллуна передала мне семя богини. Но зернышка ни одного я не увидел, а это значит, что… Что? Если постельный интерес Анны был сугубо практичным? И ее – наш ребенок, если будет, станет воплощением Маргаритки, которая при этом станет обладательницей и наследницей силы Иллуны? Может быть поэтому нежить оказалась здесь, а Анна заняла место в равновесии мира на стороне жизни?
Вопрос, конечно, интересный. Но от холода я устал, а в Кортане тепло и даже высокогорное озеро есть, поэтому надо забрать щит и скорее валить отсюда.
Наверное, у меня бы все получилось, если бы не был бы таким болеющим за красоту окружающего мира жалостливым идиотом – подумал я в тот момент, когда увидел рядом Дарриана.
Светлый рыцарь, ставший нежитью, двигался и оглядывался по сторонам уже почти как живой, и сейчас заносил надо мной меч. Светлые всполохи с его клинка никуда не ушли, подтверждая мою догадку о том, что Лунатиарна играет на стороне смерти. Несвязно вскрикнув, я откатился в сторону, уходя от удара - привлекая внимание Марины. Ведьма, поглощенная собой и своей силой, обернулась в тот момент, когда ставший рыцарем смерти Дарриан, увлекаемый инерцией удара шагнул вперед и плечом выпнул меня из башни.
Может быть, если бы я раньше не прыгал с парашютом, у меня бы ничего не получилось. Но я смог – открыл инвентарь и достал один из свитков. Тех самых, которых забрал в первые часы в новом мире с тела убитого колдуна.
Чтобы активировать свиток, его надо было просто развернуть. Я успел, в самый последний момент. Портал был темный – но мне лучше к демонам, чем вот сейчас в приближающуюся брусчатку… Разбитая мостовая стремительно прыгнула в лицо, взвихрились вокруг черные лоскуты, и я сильно ударился лицом в гладкую поверхность.
Открылся только левый глаз. С трудом.
Вот только то, что он открылся, сильно не помогло – взор застилала пелена, сквозь которую ничего видно не было.
Я лежал на ровной и теплой поверхности, постепенно чувствуя, как возвращаются ощущения телу. Вмести с ними приходила боль, затмевая даже жажду.
Понемногу приходя в чувство, попробовал пошевелиться – немного получилось. Несколько минут острожных телодвижений, и вот я уже с чмокающим звуком оторвал лицо от пола.
Да, лежал я в луже застывшей крови, приклеивший меня к полу. Своей собственной крови.
Поднять голову получилось, а вот проморгаться все еще нет.
Еще было очень страшно – где я, куда попал?
Ежесекундно ожидая удара, или сюрприза наподобие безликого стража, я, едва сдерживая рвотный позыв, вытолкал изо рта густое желе – наполнившая рот кровь загустела.
Страх – сильный помощник. Через полминуты после того как приподнялся и вернулось зрение, я уже осмотрелся, и даже поднялся – кряхтя как старый дед. Еще через несколько минут смог доковылять до ванной и умыться.
Силы на этом кончились. Сила воли – тоже. Страх отступил перед бессилием и болью - словно полуслепой котенок найдя кровать, я откинул в сторону покрывало и завалился на белоснежную простынь.
Проснулся скоро. Может через час, а может через десять.
Я был в своем нижнем белье. Том самом, в котором попал в Валлирант. Кроме этого, на полу – в кровавой луже на месте моего приземления, валялось несколько безделушек – нож, деревянная ложка, мех с водой – вещи, в которых не было магической искры.
Снова сходил умылся, даже зубы почистил. Было несколько шатающихся, но к счастью все остались на месте. Внимательно посмотрел на себя в зеркало. Один глаз заплыл, вся скула сплошной синяк. И белая метка со щеки исчезла.
В холодильники были консервы и пастеризованное молоко – так что я смог приготовить себе кашу. Зря. Есть не смог, выкинул – просто попил молока.
Более-менее пришел в себя через несколько часов. Открыв плотные жалюзи, замер, любуясь панорамой вечерней Москвы. Почему Москвы? Сложно не узнать небоскребы Делового Центра, на верхнем этаже одного из которых я находился.
Закрыл жалюзи, походи по пентхаузу. Нашел мелочь на карманные расходы – около десяти тысяч евро, чуть поменьше долларов и сто тысяч рублей. Девяносто семь, если быть точным. В ящике с деньгами были кредитные карты, паспорта – сирийский, израильский, российский, португальский и турецкий. Были и водительские права, но не к каждому паспорту. Имена разные, но с фотографий смотрело знакомое лицо. Еще бы глаза затемнить, и точь-в-точь первый мой знакомый в мире Валлиранта. Тот самый колдун, которого я убил.
