— Это ты? — спрашиваю я, толкая Элисон под бок.
— Что я? — отвечает она, явно притворяясь спящей.
— Ах ты негодная врунья, — говорю я, водя носом и принюхиваясь. — Я знаю, что это не я и не Диско, кстати, ее и в комнате-то нет. Так кто же это, по-твоему? — Я обнимаю ее и говорю, как с ребенком, успокаивающим тоном: — Все нормально, не бери в голову. Просто ты пукнула. Ну и на здоровье.
— Меня пучило всю ночь, но я старалась ничего не выпускать наружу, — оправдывается Элисон, но не выдерживает и заливается смехом, в котором примерно девять частей веселья и всего одна часть стыда. — Я виновата, Джим, прости меня. Я никуда не годная подружка, да?
— Почему?
— Ну, потому, что я… — она изображает на лице гримасу отвращения, — …при тебе.
— Мне многое не понятно, — говорю я. — Но не волнуйся и не бери в голову. Мы столько времени вместе, и только сейчас я впервые унюхал, как ты пукнула. Как случилось, что я не ощущал этого прежде? Ведь каждому время от времени надо пукать. Даже тебе. Так где же ты это делала?
Элисон в смущении хватается за голову.
— Когда ты дома, то в основном в ванной, иногда в прихожей, бывает перед входной дверью, а иногда в общественном месте, где я могу обвинить в этом кого-нибудь другого.
— Да ты не в себе. Ты это понимаешь?
Элисон кивает, а затем целует меня.
Пятница, 28 марта 1997 года
19.09
Начало вечера, я и Элисон сидим перед телевизором, Диско вытянулась между нами.
— А ты знаешь, она похожа на тебя, — говорит Элисон.
— Кто?
— Диско.
— Ты хочешь сказать, что я похож на кота?
— Да нет. Я просто думаю, что если она и похожа на кого-нибудь из нас, то это на тебя. Ты же как-никак ее папаша.
Я смотрю на Диско, которая, развалившись на спинке, широко зевает.
— Наверное, ты права, — говорю я, приглядываясь к кошке. — Она похожа именно на меня.
Пятница, 4 апреля 1997 года
3.45
— Ты проснулся?
В спальне темно; я поворачиваюсь к Элисон, а затем ищу глазами будильник, который стоит на полу у кровати с моей стороны.
— Нет, — вздыхаю я.
Элисон смеется:
— Мне не спится.
— Почему?
— Я кое-что надумала.
— Заснуть снова ты мне, конечно же, не дашь, пока мы не поговорим, так?
— Не дам.
— Ну, тогда давай говори.
— Вот уже три месяца, как мы открыто начали жить вместе, — гордо заявляет Элисон. — Я просто хочу убедиться в том, что у нас все в порядке.
— Позволь для начала спросить тебя, ты знаешь, который сейчас час?
— Знаю.
— И ты все равно хочешь получить ответ на свой вопрос?
— Да.
— Даже несмотря на то что нам обоим завтра вставать чуть свет и идти на работу?
— Да.
— Отлично. Я всем доволен. Ты действительно… как раз то, что нужно для жизни.
Элисон смеется:
— «Как раз то»? Но ведь ты-то знаешь, что я лучше, чем «как раз то».
— Ну хорошо, в таком случае можно сказать, что ты не такая уж и плохая.
— Я знаю, ты думаешь, что у меня не все дома, потому что у меня действительно не все дома. Но мне всего лишь необходимо убедиться, что все у нас хорошо. — Она на мгновение замолкает, а потом добавляет: — Отношения между людьми — это прежде всего общение, вот я и общаюсь с тобой.
— Спасибо за информацию. Может, теперь поспим еще?
— Поспим, — соглашается Элисон сонным голосом и целует меня в подбородок.
Она почти мгновенно погружается в сон, а я не могу заснуть и теперь лежу рядом с ней, размышляя о том, какой болезнью я, должно быть, переболел, что сопение, похрапывание и причмокивание женщины, лежащей рядом со мной, звучат для меня чарующей музыкой.
Воскресенье, 25 мая 1997 года
15.00
Я сижу у телефона и уже довольно долго разговариваю с Джейн. Джим смотрит телевизор в гостиной, а Диско, лежа возле меня на спинке, перекатывается с боку на бок по кровати, время от времени запуская когти в покрывало.
— Ну так как протекает совместная жизнь? — спрашивает Джейн.
— Грех жаловаться, — отвечаю я, не пытаясь приглушить счастливых ноток в голосе. — Я чувствую, что по-настоящему нужна ему.
— Как здорово! Я так рада за вас.
— Мне кажется, что за все то время, что мы вместе, мы прошли через все стадии: сумасшедшая влюбленность; непонятные, не совсем настоящие отношения — это когда мы жили в разных городах, — тогда все, что происходило, каким-то образом давило на нас. Но вот теперь мы по-настоящему живем вместе, и я… Понимаешь, дело в том…
