Джим тоже был одержим своей новой работой. Он относился к ней так, будто был рожден специально для нее. Меня буквально поразила произошедшая в нем перемена. Он постоянно приносил работу домой и занимался ею, несмотря на то что ему надо было готовиться к сдаче первого этапа экзаменов по бухгалтерскому учету.
— Это самая лучшая работа, — говорил он мне, когда я в полночь спускалась вниз проведать его. Сам же он обычно сидел за кухонным столом, обложенный книгами, справочниками и папками. И так часов до двух ночи.
— Она не может быть такой, если тебе приходится засиживаться допоздна.
Джим смотрит на часы:
— А я и не заметил, что уже так поздно.
Я улыбаюсь:
— Может, пойдешь спать?
— Пока нет, — отвечает он. — Еще немного поработаю.
Он не приходит ко мне и спустя некоторое время. Когда я просыпаюсь на следующее утро, подушка рядом пуста. Когда спускаюсь вниз, то нахожу его спящим за столом. На том самом месте, где он и сидел.
А сейчас мы на станции Нью-стрит, ждем поезд, чтобы разъехаться каждому к своим родителям на рождественские каникулы.
— Хотя бы на Рождество я тебя увижу? — спрашиваю я.
— У меня пропасть работы, — отвечает он. — Я надеялся, что у родителей, в тиши и в покое, мне удастся поработать. Мы, конечно же, увидимся накануне Нового года. — Он смотрит на часы. — Мой поезд вот-вот подойдет. Я, пожалуй, побегу.
Он целует меня, мы обнимаемся, говорим друг другу прощальные слова. А когда уходит, я, понимая, что это глупо, начинаю плакать. Ведь мы даже не вручили друг другу рождественские подарки. Подарок, приготовленный для него, все еще в моей сумке, а его подарок… я, честно говоря, не уверена, вспомнил ли он о том, чтобы приготовить его для меня.
Суббота, 24 декабря 1994 года
23.20
Канун Рождества. Я у родителей. Только что вернулась из паба после встречи со своими друзьями. Я уже подумываю о том, чтобы лечь спать, как вдруг звонит телефон, приводя мою маму в состояние испуга и оцепенения. В ее мире воспитанные люди не звонят после семи часов.
— Алло?
— Здравствуйте, могу я поговорить с Элисон?
— Джим, это же я. Ты пьян, да?
— Сильно. Счастливо встретить канун Рождества, крошка.
— Где ты?
— В телефонной будке за пабом, в котором пью уже с трех часов дня. Рассказываю всем своим школьным друзьям о тебе. Я сказал им, что ты самая лучшая подружка в мире, а я самый дерьмовый в мире бойфренд.
— Почему ты говоришь им это?
— Да потому, что позабыл отдать тебе рождественский подарок. Ты меня простишь?
— Конечно прощу.
— Если хочешь, я приеду и вручу его тебе на следующий день после Дня рождественских подарков[39].
— В этом нет необходимости. Получу его, когда мы увидимся накануне Нового года, хорошо?
Телефон загудел, предупреждая, что связь сейчас прервется.
— У меня нет больше мелочи, — говорит Джим.
— Все нормально, — отвечаю я. — Счастливого Рождества!
23.25
Около телефонной будки стоит такси, и водитель, которого я попросил подождать, сигналит мне.
— Ну, куда теперь, дружище? — спрашивает он, когда я влезаю в машину.
— Я понимаю, сейчас канун Рождества, — начинаю я, — но сколько я должен буду заплатить за то, чтобы сегодня вечером забросить этот пакет в Норидж?
— Ты шутишь?
— Нисколько.
Он на минуту задумывается, а потом называет мне такую цену, которая, по его мнению, покажется мне настолько нереальной, что заставит отказаться от задуманного. Не колеблясь ни секунды, я отвечаю:
— Идет.
Френки, водитель, и я идем к ближайшему банкомату, где я беру деньги и вручаю их водителю. После этого мы заезжаем к моим родителям, чтобы взять подарок, а оттуда пускаемся в шестичасовой путь, который закончится у входной двери дома родителей Элисон. Когда мы подъезжаем, я сначала намереваюсь постучать в дверь, но не делаю этого. Я открываю дверь, ведущую в дом, и оставляю подарок на циновке. Когда я осторожно закрываю дверь, мне в голову приходит мысль, что сейчас я почти что Санта-Клаус.
Суббота, 31 декабря 1994 года
23.59
Я и Элисон на домашней вечеринке в Мосли в окружении всех наших друзей. Все отсчитывают секунды, остающиеся до Нового года. Когда произносится «ноль-ноль», все начинают кричать что есть силы.
