— Ты смотришь, как разворачивается эта сцена, — сказал он, указывая на мраморную дорожку.
К сцене присоединился еще один мужчина, становясь на колени перед женщиной-кофейным столиком и расстегивая штаны. Ему было на вид лет двадцать, красивый, татуированный — если хипстеры и предпочитали какое-то качество, то это грубость.
— Да, — больше слов у меня не было, потому что грубый мужчина вставил свой член в рот и начал вбиваться, глядя в сторону, а она не могла раскачиваться с ним. Не могла разлить холодный напиток. Я превратилась во влажный, пульсирующий беспорядок, пытаясь разглядеть его лицо. Мой клитор стал твердым узелком, и я сжала бедра, потому что чувство было приятным.
— Что в этом пугает тебя? Или вызывает отвращение? Что тебя интригует?
— Это личный вопрос.
— Личный, но ты не без причины скрестила ноги. Бьюсь об заклад, если я суну руки между ними, вот так, — он скользнул рукой по моему колену, раздвигая ноги, и повел ладонью ко внутренней части моего бедра, — ты раздвинешь ноги.
Под столом мои колени раздвинулись для него. Дикон забрался мне под юбку. Я горела, и в основном была шлюхой, так что позволять постороннему человеку прикасаться ко мне было обычным делом.
Вот только что-то было не так, потому что никто никогда не прикасался ко мне так, будто владел мной. Откинув страх. Вопросы. Неловкость. Всего лишь его большой палец вдоль линии моего нижнего белья.
— Эта сцена, — сказал он. — Он трахает ее лицо, и это делает что-то с тобой. Когда я прикоснусь к тебе, ты станешь влажной, а твой клитор — твердым. Твои губы набухнут, и ты кончишь спустя всего несколько моих движений.
В его словах был смысл. Для стеснения причины не было. Так или иначе, нахер это. Я была выше осуждения людей.
Я оторвала глаза от сцены и поставила локти на стол. Мне было не стыдно за то, что чувствовала себя так, и я хотела быть предельно честной с ним.
— Значит, заставь меня кончить.
— Что тебя заводит, котенок? Как насчет журнального столика?
— Он использует ее. Я вижу сцену, и возбуждаюсь. Она даже не шлюха. Она не важна. Ничто. Недостойна даже чьего-то взгляда. Не стоит даже унижения… и я хочу этого. Я хочу этого сейчас.
— Для этого нужно время, мисс Дрейзен, — он говорил так, словно его руки не дразнили мою кожу.
— Время — единственное, чего у меня в излишке, — сказала я. — И деньги.
Он сжал губы и посмотрел на меня сверху вниз.
— Мне не нужны деньги. — Дикон казался искренне заинтересованным и отстраненным в одно и то же время.
Его большой палец коснулся моего клитора.
— О...
— Шшш. Посмотри на меня. Веди себя так, словно ничего не происходит под столом. — Он прижался пальцами к моему входу. — Ты представляешь себя на ее месте, или на месте мужчины с членом у нее во рту?
Я повиновалась ему, пытаясь выглядеть так, словно это был разговор за ужином, но скатерти не было. Любой, кто посмотрел бы, мог увидеть его руку под моей юбкой.
— На ее.
Его палец скользнул по моему клитору.
— Наблюдай за ней.
Я отвернулась от Дикона, когда он мягко провел по моей влаге. Грубый мужчина вколачивался в рот обнаженной женщины, словно она была дырой в стене.
— Она даже не двигается, — произнес Дикон. — Даже не сосет его член. Она — сосуд. У нее нет собственной воли, кроме как угодить ему.
Парень вытащил член и кончил на нее. Она держала рот открытым, но было очевидно, что он не заинтересован в том, чтобы оставить его чистым. Он кончал ей в рот, на щеки, на глаза. Оставил ее с открытым ртом, спермой, стекающей с ее лица, не вытер ее и не смотрел на нее, когда заправлял себя. Это было так грязно и унизительно, особенно когда он стоял и застегивал свою ширинку, а ее даже не было там. Она не могла стереть его сперму. С нее просто капало как с предмета мебели.
Мужчина в костюме бросил на спину плотную салфетку. Именно этот поступок и пальцы Мастера на моем клиторе подвели меня к оргазму.
— Посмотри на меня, — прорычал Дикон.
Мое лицо исказилось, мышцы сжались, но я осталась неподвижной, пока его пальцы гладили мой клитор, а я кончала и кончала. Глаза в глаза. Он был таким сильным, и я была под ним. Я знала его несколько минут, но уже была слугой в его королевстве.