— Ты говоришь это в течение тех двух лет, что мы вместе, — сказала я.
Он медленно кивнул, все еще выглядя неубежденным.
— Ты прекрасный человек. Ты ведь знаешь это? — спросила я, осматривая его лицо. — Ты забавный, добрый, чертовски талантливый и такой привлекательный, что иногда на тебя больно смотреть, — сказала я, заставив его рассмеяться и закатить глаза. Я улыбнулась.
— Ты намного больше, Мия. Гораздо больше, — сказал он, переплетая наши пальцы.
— Когда я с тобой.
— Я скоро уезжаю, — сказал он, глядя на наши соединенные руки.
— Временно, — напомнила я ему.
— Это длительный период.
— Ты любишь меня, Дженсен? — спросила я.
Его глаза снова встретились с моими.
— Больше всего на свете.
— Тогда мы будем в порядке.
Прежде чем он успел углубиться в свои страхи, я оттолкнула его, спрыгнула с кровати и начала снимать с него одежду.
Эти выходные были одним из моих любимых воспоминаний о нас.
Настоящее
Я резко вернулась к настоящему моменту, когда он припарковал мотоцикл и протянул руки, чтобы я отдала ему шлем.
— Я просто думала о том дне, когда ты подарил мне это, — сказала я, улыбаясь.
Его губы дернулись.
— До или после того, как я заставил тебя плакать своим членом?
Я ударила его по груди.
— Ты не заставил меня плакать своим членом, — пробормотал я. — Это была эмоциональная ночь.
Что-то в его взгляде изменилось, но он взял мою руку и повел через улицу, чтобы зарегистрироваться в отеле, прежде чем я успела это осознать. Как только дверь нашего номера закрылась за нами, я сняла рубашку и бюстгальтер, чтобы переодеться в купальник. Я завязывала его, когда почувствовала большие руки Дженсена на спине и неудержимо задрожала. Он завязал его и оставил поцелуй на моем голом плече, но прежде чем я смогла его поблагодарить, он развернулся и направился в ванную.
На пляже мы сидели в тишине, я фотографировала воду, солнце, некоторых серферов вдалеке, в то время как Дженсен рисовал рядом со мной, используя уголь. Я повернулась всем телом, чтобы сфотографировать его, после того, как я сделала снимок, решила его рассмотреть. Я бы никогда не призналась ему, но он был моим любимым объектом для фотографирования. Его бейсболка, с надписью «Доджерс», была надета задом наперед, а волосы убраны с глаз. Он прищурился и сосредоточенно прикусил губу, пока рисовал. Мое сердцебиение ускорилось, просто от взгляда на фотографию. Я подпрыгнула от неожиданности, когда его рука обернулась вокруг моего плеча, я опустила камеру, чтобы посмотреть на него. В его глазах было море смятения. Я была уверена, что независимо от того, через сколько вещей я прошла, выражение его глаз было самым сильным, что могло опечалить меня.
— Ты собираешься сказать мне, что случилось? — прошептала я, закрыв глаза, когда его дыхание охватило мое лицо. Он пах мятной жвачкой.
— Ты помнишь, как я оказался с Пэтти? — тихо спросил он.
Мои глаза снова распахнулись, и я кивнула. Я никогда не забуду, как пьяный Дженсен высказывал свое отвращение к своему отцу, и как он оплодотворил его мать, а после заплатил ей, чтобы она молчала, или как мать бросила его, когда начала встречаться с мужичиной, который ненавидел детей. Он отвел взгляд, нервно прикусив губу. Мои глаза последовали за ним и задержались на солнце, исчезающем в океане. Я прижалась к нему всем телом, и он крепко обнял меня, положив подбородок мне на макушку, пока мы смотрели на закат.
— Что насчет нее? — спросила я, когда уже были видны последние лучи солнца.
— Я никогда не хочу быть таким, как моя мама. Или он. Я не позволю себе быть эгоистом. Я не хочу быть лжецом и обманщиком, — сказал он. Я нахмурилась и отстранилась от него.
— Окей?
Дженсен выдохнул.
— Это так хреново, — сказал он, глядя на песок. Когда он снова посмотрел мне в глаза, выражение его лица, чуть не разорвало меня на части. — Я… — Он сделал глубокий вдох. — Я встречался кое с кем, пока мы были вдали друг от друга, — сказал он, и от его слов у меня защемило сердце. — Это было несерьезно, поэтому я никогда не рассказывал тебе о ней.
— Все в порядке, — сказала я, отмахиваясь. — Не надо. Я не хочу слышать о ней.
