Однако если наплевать на такие понятия, как «может быть» или «не может быть», то ситуация виделась мне следующим образом. Некто, обладающий серьезнейшими навыками гипноза или даже телепатического внушения, пробирается с помощью этих навыков ко мне в кабинет. С какой целью? Ну, возможно, чтобы убить меня. Зачем — это вопрос другой. Он знает, конечно, зараза такая, что победить меня в рукопашной схватке у него вряд ли получится. Тогда он внушает мне образ сидящего на стене нинзя из дешевого фильма, чтобы шокировать меня, заставить уворачиваться от бросков и заниматься прочей чепухой. Это ему, кстати, вполне удалось.
А пока я скакал по кабинету, как горный козел, и прыгал как снежный барс, он внушил мне, что сам невидим, подкрался вплотную и ударил кинжалом. Очевидно, понятия честного поединка ему были неведомы. Ну да ладно. Грохнул я его, и хорошо. Победителей, как говорится, не судят. Да и не было у меня другого выхода, тут уж совесть моя чиста.
Эта версия была хороша всем — оказалась проста до гениальности, не умаляла моих достоинств, но самое главное — не имела внутренних противоречий. Например, таинственное исчезновение нинзя вместе с метательным оружием казалось в ее рамках более чем логичным — убив человека, наводившего на меня иллюзии, я освободился и от самих иллюзий. Я вспомнил, как изображение мира перед глазами пошло крупной рябью, когда невидимка повторно получил тяжелым предметом, Это было страшно. Так, наверное, ощущал себя Нео, герой фильма «Матрица», когда реальность перед ним начала расплываться. Не думал, что когда-нибудь окажусь в его шкуре.
«Не зашло бы дело так далеко, как у него», — невесело подумал я.
Если честно, мне совсем не улыбалось проделать путь Нео через канализацию в заржавленный летательный аппарат, где меня переведут с привычного питания на диету из неприятной на вид похлебки, Счастье от объятий с затянутой в черную кожу Тринити тоже казалось сомнительным. Катька в этом плане была куда предпочтительнее.
Я поднялся по лестнице и направился по галерее к дверям нашей спальни. Ладно, шутки шутками, но при всей внутренней стройности у этой теории были внешние противоречия. Самой версии они никак не вредили, но заставляли задуматься о мотивах нападавшей стороны. Первое, что не давало мне покоя, — почему нападавший не воспользовался огнестрельным оружием. Во-первых, он мог иметь свой пистолет, но даже если у него и не было пистолета, то он мог без труда пристрелить меня из «беретты» Кирилла. Он ведь ее в самом начале выхватил у меня из рук, когда я еще не подозревал о его существовании! Но нет. Оружие он забрал, а применять не стал, решил почему-то воспользоваться кинжалом. Странно. А все, что странно, заставляет насторожиться.
Второе, что напрягало меня не меньше первого, — это грибница, растущая прямо из тела трупа, Она не могла быть следствием гипноза, поскольку невидимка к тому времени уже не дышал, а нинзя испарился. Кроме того, ментовский патологоанатом тоже обнаружил ее. Возможно, этому есть какое-то рациональное объяснение, но, как бы там ни было, я решил выяснить подробности в самое ближайшее время.
Третья странность, которая могла быть связана со второй, — фигурка спящего мужчины, в форме которой была сделана рукоять кинжала. Так и веяло от нее той удивительной, страшной и загадочной историей, из которой получилась сказка для Макса. Конечно, я ее не придумал — разве придумаешь такое в здравом рассудке? Год назад мне действительно снились удивительные по достоверности ощущений сны. Вроде это были даже не сны, а перемещение внетелесной сущности в некий параллельный мир, в сферу взаимодействия, как ее называл Кирилл. И если в таком сне я получал рану, то после пробуждения обстоятельства складывались так, что я точно такую же рану получал в действительности.
Это и навело меня на мысль убить Кирилла во сне, тогда ведь он должен был скопытиться вскоре после пробуждения. Так и вышло. Я вызвал его во сне на дуэль и убил из снайперки. Совершенно честно, тут уж не подкопаешься. И менее чем через сутки он получил пулю в голову у дверей собственной студии. Хотя нет, студия к тому времени уже была моей, как и вся медиаимперия Кирилла. Что побудило его передать дела и деньги своему убийце? Я не знал. Ведь убийцей меня можно было назвать с полным на то основанием, несмотря на пулю, пущенную совершенно незнакомым мне киллером.
