Она оглянулась. Ему было стыдно за себя, лицо пылало, он не мог справиться с дрожащими губами и к тому же испытывал тошноту. Он не знал, почему так происходит, но именно так он чувствовал себя, когда поступал вопреки тому, что было ПРАВИЛЬНО.
– Чудо, – пробормотала она, вернулась и поцеловала его в губы, чего он почти не почувствовал из-за тошноты. Потом вышла, сбежала по лестнице, сама неся чемодан, поскольку он вовремя не сообразил и не помог ей. Джим тоже спустился вниз, босиком… беспомощно остановился перед дверью, когда она выбежала в темноту и дождь, туда, где ждала группа новых ази.
Маджат тоже были там, они крутились возле машины, гудели и жужжали что-то друг другу, Вести машину должен был Мерри, но Макс тоже был рядом. Кроме того, стояли другие машины, не принадлежащие резиденции грузовики, в которые усаживались новые ази с карабинами. Мерри подъехал к воротам, грузовики двинулись следом.
Макс посмотрел на Джима, тот сунул ладони в карманы халата и нервно осмотрелся.
– Все как обычно, – сказал он Максу. – Следи за домом.
Потом вернулся внутрь, закрыл за собой дверь и… заметил высокие фигуры в тени в конце коридора, услышал звуки снизу.
Он был с ними один, и когда направился к лестнице, один маджат шевельнулся.
– Стой спокойно, – сказал ему Джим. – Не приближайся.
Маджат отступил, а Джим помчался по лестнице в безопасность спальни.
Один из них вошел и сюда. Джим заметил движущуюся тень и замер, когда та приблизилась и коснулась его.
– Выйди, – крикнул он. – Выйди немедленно.
Маджат вышел, нервно причмокивая, а Джим нашарил выключатель. Он боялся темноты и пустоты. Комната осветилась. Джим закрыл дверь, отделившись от темноты коридора, заблокировал замок. Снизу доносился какой-то шум, треск мебели, стук. Он не хотел знать, что происходит там, внизу, в месте, где находились странные ази.
Он был человеком, а они – нет.
А ведь их создали одни и те же лаборатории. Зато ленты отличались. Он слышал, как тот человек, Итавви, говорил: в течение нескольких дней можно переобучить ази. А вот рожденный человек, запертый в камере ази, вышел из нее безумным.
Я НЕ НАСТОЯЩИЙ, – подумал он впервые в жизни. – Я ПРОСТО ЭТИ ЛЕНТЫ.
Потом он протер глаза, потому что слезы слепили его, и пошел в ванную, где ему стало плохо. Он плакал и блевал попеременно, пока не исторг весь ужин, и был так слаб, что не мог встать с пола. Когда это ему наконец удалось, он чувствовал отвращение к самому себе. Несколько раз приняв ванну, он наконец завернулся в полотенца, свернулся клубком на пустой кровати и дрожа пролежал остаток ночи.
Глыба грузового парома торчала перед ангаром, как половина яйца на паучьих ножках, сверкающая от дождя, который заливал потрескавшуюся поверхность взлетного поля и собирался в лужи.
Охранники стояли сразу за ограждением, Раен велела подъехать к самому барьеру и приняла требование представиться.
– Открывайте, – приказала она по радио резким тоном. – Привилегия Контрин. И поторопитесь.
Сомнения не покидали ее. ИТАК могла оказаться упрямой; ази были не уверены в себе, за исключением Мерри, а Манди, в грузовике сзади… она догадывалась, что бы он сделал, если бы мог.
Ворота открылись.
– Поезжай, – приказала Раен Мерри.
Ее самолет, охраняемый ИТАК, стоял на другой стороне поля, но она игнорировала его, как и собиралась с самого начала. Это была лишь удобная цель для саботажа, если бы ИТАК решила что-то предпринять. Раен интересовал паром. Полиция бета и горсточка охранников ази не могли ее остановить, если только ее собственная группа не потеряет головы. За стеклом замаячили подпорки парома. Мерри затормозил, резко повернув, грузовик остановился рядом.
Раен вновь связалась со станцией.
– Парому опустить грузовой лифт, – приказала она.
Перед ангаром появились охранники и побежали к ним, но ази Раен уже выскочили из грузовика, образовав баррикаду нацеленных карабинов. Охранники остановились.
Распоряжение явно дошло, куда следует, потому что со скрежетом, заглушившим все прочие звуки, грузовой лифт опустился вниз – мощная колонна с открытым боком, освещенная изнутри.
