Он уставился на нее с недоверием:
— Разбираешься — ты?
Не обращая на него внимания, она поставила мешок с банкой сока на бампер, сунулась под капот и сняла крышку распределителя зажигания.
— Боже мой, ты, кажется, где-то потерял бегунок. Так, подожди, кажется, у меня есть запасной… — Она открыла свою сумочку. — Ну вот, так и есть, нашелся.
Она подала ему бегунок вместе с двумя болтами и швейцарским армейским ножом, в котором имелась отвертка. Все эти детали были аккуратно завернуты в пластиковый мешочек, стянутый ею со стола коридорной именно для такого рода случайностей.
Бобби Том не верил своим глазам.
— Убедись, что крышка плотно села, иначе не оберешься неприятностей, — посоветовала она ему.
Затем, не дожидаясь ответа, вынула из мешка апельсиновый сок, обежала автомобиль и проскользнула на свое сиденье, где занялась изучением дорожной карты.
Автомобиль содрогнулся — он захлопнул капот. Она услышала, как его сапоги зло цокают по асфальту. Он положил руку на окно рядом с ее локтем, и она увидела, что суставы его пальцев побелели. Когда Бобби Том наконец заговорил, его голос был очень тихим:
— Никто не имеет права ковыряться в моей машине.
Она прикусила нижнюю губу.
— Прости меня, Бобби Том. Я знаю, как ты любишь свой автомобиль, и понимаю, что любой бы на твоем месте взбеленился. Это удивительный и очень замечательный автомобиль. Правда-правда. Вот почему я должна по-честному сказать тебе, что могу серьезно повредить его, если ты попытаешься снова выкинуть какую-нибудь штучку.
Его глаза широко открылись, а брови поползли вверх.
— Ты хочешь испортить мою машину?
— Боюсь, что да, — извиняющимся тоном сказала она. — Мистер Уолтер Карн, царство ему небесное, жил в «Шэди Экрз» почти восемь лет, пока не умер. До выхода на пенсию он владел авторемонтной мастерской в Колумбусе, и от него я узнала много разных вещей о двигателях, в том числе и как сделать так, чтобы они не работали. Понимаешь, у нас была проблема с одним исключительно придирчивым контролером, который навещал «Шэди Экрз» несколько раз в месяц. Он просто-напросто изводил нас.
— Поэтому ты и мистер Карн отыгрывались на его машине?
— К сожалению, мистер Карн уже мучился артритом, поэтому всю механическую работу приходилось выполнять мне.
— И теперь ты собираешься использовать свой специальный опыт, чтобы шантажировать меня?
— Идея сама по себе меня не очень привлекает. Но с другой стороны, я несу ответственность перед студией «Уиндмилл».
Взгляд Бобби Тома стал свирепым.
— Грейси, единственная причина, почему я не ломаю тебе позвонки, состоит в том, что я не хочу задавать работу телеакулам из «Криминальной хроники». Но будь уверена, что судьи, выслушав мою историю, тут же выпустили бы меня на волю.
— Мне нужно сделать мою работу, — тихо сказала она. — И ты не должен мешать мне сделать ее.
— Мне очень жаль, дорогая, но мы оба дошли до конечной точки.
Прежде чем Грейси успела что-то сказать, он открыл дверцу, взял ее в охапку и, резко встряхнув, поставил на асфальт. Она угрожающе прошипела:
— Давай поговорим!
Не обращая на нее внимания, он подошел к багажнику и вынул ее чемоданчик. Она подбежала к нему:
— Мы разумные люди. Я уверена, что мы можем выработать какой-то компромисс. Я уверена, что мы…
— А я уверен, что — нет. Тебе вызовут машину.
Он бросил чемоданчик к ее ногам, залез обратно в свой «тандерберд» и с ревом запустил двигатель.
Не давая себе времени опомниться, она бросилась под колеса и зажмурила глаза.
Долгие, перегруженные напряжением секунды шли одна за другой. Жар от асфальта проникал под безразмерное платье. От запаха выхлопных газов кружилась голова. Она почувствовала, как на нее упала его тень.
— В интересах спасения вашей жизни, миз Грейси, мы должны заключить договор.
Она открыла глаза:
— Какой договор?
— Я перестану делать попытки избавиться от тебя…
— Ну вот, это по-честному.
— А ты до конца поездки будешь делать то, что я скажу.
Она обдумывала его предложение, пока поднималась на ноги.
— Я не верю в то, что это сработает, — сказала она наконец. — Кстати, говорил ли кто-нибудь тебе, что ты не всегда благоразумен?
