И они пронизали каждую душу человека. Вот, в ком была даже светлость, чувствовалась, как будто, я чувствовал от этого человека свет, и вот они пронизали, и свет все меньше, меньше, и меньше становился. Потом меня немножко отдалили, и говорят: «ну что, ты увидел, в чем, и как вы живете?» Я говорю: «да, я увидел». А мне было страшно, я уже плакал. И я умолял, чтобы мне ничего больше не показывали, но они показывали, как люди приезжали вот в эти большие города. У которых еще была светлость, вот какой-то свет шел от них. Это были священники, это были люди, которые нравственно готовы были жить по Богу. Которые, как бы, веровали в Бога, да, то есть, они отучились на священников, и хотели служить Богу искренним сердцем. И я видел таких вот людей, которые с горячим сердцем, светлым, заезжали в эту Москву.
Хотите, вам скажу, что было дальше с ними? Они — «дьяволы», вот как мы называем их на миру, вот эти падшие ангелы, тут же, сразу к ним. К этим, скажем, новоиспеченным священникам, которые реально стремятся жить по Богу, к ним, тут же, прям не два-три присоединялось, вот этих падших ангелов, а, наверное, штук тридцать, наверное. Из них было семь больших, семь — огромные, то есть, это… они ростом были, наверное, метров по пять и штук, наверное, сорок. Их сосчитать невозможно было. Я примерно понимал, какое число, но я не считал, потому что мне было настолько страшно. Они, как будто, его окутывали, закрывали вот этот свет. И потом я уже их видел, что у них уже не было этого света.
То есть, может быть, из ста вот таких приезжих новоиспеченных священников один только оставался в свете. И знаете, каким образом? Он бежал оттуда. Он, как будто, бежал, все оставляя, и бежал, бежал, бежал. И ему было страшно. И потом я у них еще спросил, я долго спрашивал по поводу Москвы, других городов, я, как будто, всех их видел, я у них спрашивал: «а почему света-то вообще нету? Монастыри же там есть!» Я, как будто, общался с этими вот демонами. Они так же общаться там с нами будут… Но они нам просто будут говорить, что мы вам давали все, теперь вы нам отдавайте, что мы вам давали. Мы вам дали — значит, вы нам обязаны своей душой.
Меня так же вдвоем, вот как там меня водили два светлых Ангела, так же два и темных. У них тоже по нескольку крыльев, они тоже… вот сначала я там пешком шел, потом меня поднимали наверх, и показывали мне все это. И я у них спрашиваю: «почему же в монастыре, — говорю, — там нет света?» А он говорит: «нет давно уже монастырей вашего Бога». Они вот так выражались. «Все, что было Им сотворено, все давно уже в нашей власти! Нету. Поэтому, ты и не видишь этого. Когда-то было, но наша суть такова — дать все в земной жизни. При этом они подписывают с нами контракт, что душа будет впоследствии принадлежать нам».
А знаете, какой контракт? Атеистический. То есть, они не верят. Это вот неверующие люди. Это люди, которые, вроде как, ходят в церковь, а на самом деле, у них внутри-то нет ничего этого. И потом я начал смотреть по сторонам. Я говорю: «ну как же? Там монастырей же много!» Я говорю: «вот, есть Троице-Сергиева Лавра, есть еще другие монастыри». Они говорят: «какие монастыри?» Да так дерзко засмеялись — ха-ха-ха-ха! «Какие монастыри, — говорят, — Троицкая Лавра? Смотри, как там плачет, — говорят, — Сергий ваш».
Я смотрю, пригляделся, а ведь, действительно, преподобный Сергий Радонежский плачет. И я начал приглядываться. Они начали мне показывать. Вы знаете, бесы настолько откровенны там, вот эти вот ангелы падшие. Они настолько откровенно все показывают. Мне было так жутко, ведь я же после Варнинской гимназии хотел поступать туда, на священника учиться. И мне показали вот эту семинарию. Первое, что мне показали. «Ты, — говорит, — это хотел увидеть?» Так он мне дерзко ответил. Я такой: «да». «Смотри, что там происходит». Первое, что мне было показано, это разврат и блуд. Разврат денежный, и разврат блуда, Содомского греха. Я реально видел, как там развращали молодежь. Я реально видел, как туда поступали учиться молодые ребята, которые уже в этом грехе были. Я видел, как преподаватели развращали там ребят. Я видел, как они совершенно далеки… как они были красивы на словах, как они красиво говорили. Как они вели экскурсии, и как они заставляли молодежь вести экскурсии. При этом карманы себе набивали деньгами. Я видел, как они обманывали спонсоров. Как они им хорошо, как говорится, в уши въедались… Я пытался что-то сказать, а меня вот так вот рукой. А у них вот рука такая, знаете, вот как у Ангелов, да. Ты ее не видишь, но ты ее чувствуешь. Вот эту, как будто, тень какая-то такая — оп, и говорят: «стоять! Мы тебе должны все показать, все рассказать. Потому что ты не наш. Мы не можем тебя взять сейчас. Мы не можем твою душу сейчас забрать, потому что тебя сюда отправили показать тебе все». Потому что, видно, как я понимаю, что видно, я не ихний был.
