Когда Владимир Максимов наведывался урывками в Москву, либеральные начальники которой предложили ему выкупить конфискованную квартиру, он презрительно обронил: «Я краденое не приобретаю». В каждый приезд приходил он ко мне в Выставочный зал Института реставрации. Здесь, на кухне старинного московского особняка, собирались Валентин Распутин, Василий Белов, Валентин Курбатов, Владимир Крупин и вели тревожные беседы о гибнущей на наших глазах России. К этому времени Владимир Емельянович вместе со своим «закадычным» оппонентом Андреем Синявским, убедившись в разрушительных устремлениях чубайсовско-гайдаровской шайки, высказывали свое отношение к совершаемым ими преступлениям на страницах «Дня», «Правды» и «Советской» России». Демократия существовала лишь на словах и была проплачена Гусинскими, березовскими, смоленскими и другими обладателями украденных у народа денег.
Расстрел Верховного Совета России в октябре 1993-го, когда среди бела дня ельцинские сатрапы уничтожили около двух тысяч невинных людей, оставив в живых своих подельников Руцкого и Хасбулатова, заставил Максимова содрогнуться. Особенно его возмутили письмо 42-х так называемых «элитчиков», умоляющих Ельцина стрелять в живых людей, и истошный вопль сына комиссара в пыльном шлеме, пролившего в свое время немало русской кровушки, поэта и певца Окуджавы, радующегося при виде московской «Варфоломеевской ночи». Потрясло писателя и устное обращение Солженицына к Ельцину, поддержавшего зверскую расправу на Красной Пресне. Его письмо к бывшему своему кумиру написано кровью и стоило замечательному человеку и талантливому писателю жизни. Максимов не умер, он погиб, как настоящий герой, любящий свою Родину «пламенно и нежно».
Я постоянно обращаюсь к Владимиру Максимову, когда силы и уверенность оставляют меня. У него я ищу поддержки и опоры. На него я ссылаюсь, когда борюсь с «иных времен татарами и монголами», хозяйничающими на ниве русской культуры.
P.S. Хочется выразить благодарность за помощь в издании этой книги Вадиму Милъштейну и Михаилу Де Буару.
В музыке есть разные определения темпа и силы звучания мелодии. Есть темп и сила умеренные, плавные, тихие, есть взрывчатые, громкие, нарастающе-быстрые. Одним словом, есть piano и forte, что в музыкальном словаре означает «громко, сильно, в полную силу звука». Именно с forte я бы и сравнил жизнь Владимира Максимова. Он жил в полную силу звука. Когда я говорю «жил», мне хочется сказать: «мы жили», ибо родились мы с ним в один год, в один месяц и почти в один день: он 27, а я 28 ноября 1930 года.
Все на небесной карте России в те дни указывало на кровь. Осенью 1930 года начался процесс над Промпартией. Деревню уже выкосили — теперь пришла пора разделаться с инженерной интеллигенцией. 16 октября в «Известиях» была напечатана статья Горького «Об умниках». В ней задавался кровожадный вопрос: «Надо ли вспоминать о людях, которые исчезают из жизни медленнее, чем следовало им исчезать?» 14 ноября — после публикации обвинительного заключения по делу о вредителях-инженерах — всю первую полосу перекрыла шапка: «Требуем расстрела пособникам интервенции!» На экстренном собрании работников искусств режиссер А. Довженко заявил: «Потребуем запретить им дышать!» 15 ноября появилась новая статья Горького, подведшая итог всенародным воплям о возмездии, — «Если враг не сдается — его истребляют». Именно так называлась она при первой публикации в газете. 25 ноября в тех же «Известиях» разродился стихами Сергей Городецкий:
Из нор вредительства,
из зарубежных ям,
из дыр поповства,
из кулацких гнезд
капканы хищные
спешат расставить нам,
но рвет капканы
наш дозорный пост.
«Дозорный пост» — это, естественно, ОГПУ, которое восторженные работники искусств (среди них Шкловский, Пудовкин, Таиров) за его заслуги перед Отечеством потребовали немедленно наградить орденом Ленина. Передовая статья в «Известиях» в день моего рождения заканчивалась словами: «Страшен сон, да милостиво ОГПУ».
Мы родились в эпоху бесправия и расправ и, может быть, потому ничего так не желали в своей жизни, как остановить насилие. Нам казалось, что литература тоже может помочь этому.
