Расследования Берковича 10 [сборник] - страница 14

— Такая тишина сегодня, — сказала Наташа. — А еще говорят, что Тель-Авив — город без перерыва…

— Мы просто пошли по тихим улицам, — рассеянно отозвался Беркович.

У моря оказалось довольно прохладно, дул ветер, волны вздымались, будто на берегу океана, Арик проснулся и начал хныкать, так что пришлось повернуть обратно. Домой Берковичи все же вернулись в хорошем настроении, Беркович проверил записи на телефонном автоответчике и обнаружил два звонка из управления. Звонил дежурный по городу, из чего следовало, что с благодушием субботнего дня, по-видимому, покончено.

Беркович сделал обратный звонок и услышал недовольный голос старшего сержанта Хаима Брукмана:

— Ищу тебя второй час, а ты даже мобильный телефон отключил.

— Что случилось? — спросил Беркович.

— Понятия не имею, — сказал Брукман с досадой. — По-моему, ничего особенного, но Рон хочет, чтобы ты помог разобраться.

Если инспектора Берковича срочно требовал эксперт Рон Хан, значит, о происшествии вряд ли можно было сказать «ничего особенного».

— Умер Моше Подольский, — сообщил Брукман. — Это, говорят, известный химик, лауреат каких-то научных премий. Семьдесят лет. Жил в Рамат-Авиве, улица Бродецкого. Обнаружен мертвым в своей квартире. Тело нашла дочь, приехавшая к отцу на субботу.

— Убийство?

— Рон говорит, что, скорее всего, — сердечный приступ. Но почему-то хочет посоветоваться с тобой.

— Нужно ехать? — огорченно спросила Наташа, слышавшая разговор мужа.

— Придется, — кивнул Беркович. — Надеюсь, что ненадолго.

— Знаю я твои «ненадолго», — хмуро сказала Наташа. — Пока не закончишь дело, не успокоишься…

Профессор Тель-Авивского университета Моше Подольский жил в семиэтажном доме, стоявшем в глубине квартала. Здесь росли высокие кипарисы, у подъезда была высажена цветочная клумба — фешенебельный район, именно такой показывают в знаменитом сериале «Рамат-Авив гимел».

Квартира Подольского находилась на четвертом этаже, огромный балкон нависал над улицей, и именно здесь, а не в самой квартире обнаружила тело отца Лиза Пресман-Подольская.

— В чем проблема? — спросил инспектор эксперта Хана. — Хаим сказал, что смерть произошла от сердечного приступа.

— Да, — кивнул Хан. — Врач «скорой» сделал именно такой вывод, но все-таки вызвал полицию, поскольку так положено делать, если смерть случилась внезапно. Я согласен с врачом «скорой». А дочь сомневается.

— Я не сомневаюсь, — резко сказала Лиза Пресман-Подольская. — Отец был совершенно здоров. На сердце никогда не жаловался. Я говорила с ним по мобильному телефону, когда ехала сюда — это было буквально за пять минут до его смерти.

— Вы так точно можете оценить время? — усомнился Беркович.

— Конечно! Я приехала сюда через десять минут после того, как мы закончили разговаривать, и нашла отца мертвым. Он сидел в плетеном кресле на балконе…

— Там же, где сейчас, — вставил Хан.

— …И пил кофе, — продолжала Лиза. — Посмотрите, он выпил полчашки. Потом что-то произошло, и отец умер, а кофе пролился. Вы должны взять напиток на экспертизу.

— Госпожа Пресман убеждена, что ее отца отравили, — объяснил Хан, неуловимым движением плеч давая понять инспектору, как лично он относится к этой идее.

— Именно! — воскликнула Лиза. — И я не могу понять, почему вы так уверены в обратном. Сейчас существуют яды, действие которых неотличимо от сердечного приступа, и вам ли, господин эксперт, не знать этого?

— Такие яды существуют, — согласился Беркович. — Но если вы считаете, что отца отравили, то что мог это сделать? Ведь он находился в квартире один. И мотив — у вас есть какие-то подозрения на этот счет?

— У отца есть открытый и давний враг. К сожалению, он является и соседом отца по дому, и университетским коллегой. Это химик, и если судить по отзывам отца, — опытный. Эфраим Рошаль, может, вы слышали?

— Нет, я далек от химии и от университета, — покачал головой Беркович.

— Рошаль занимается органическим синтезом, и для него не составляет труда синтезировать нужное соединение, поскольку формулы таких ядов опубликованы в научных журналах.

— Довольно рисковано с его стороны, если это действительно он, — заметил Беркович. — Ведь если в кофе будет обнаружен яд, Рошаль станет первым подозреваемым.