Рассказы затонувших кораблей - страница 18

Предусмотрительные ганзейцы, привычные к тому, что территории и страны переходили из рук в руки как разменная монета, с благодарностью принимали привилегии от обоих властителей.

Надо ли говорить, что Магнус, узнав о закулисных интригах, пришел в ярость! В отношении любекцев был применен весь арсенал средств разгневанного европейского монарха. Купцов стали убивать, бросать в тюрьмы. Их не пускали на сконские рынки, у них отбирали товары. Прибрежное население поощрялось к грабежу потерпевших аварию немецких кораблей. Пострадавшие обратились к третейскому суду, в ходе которого король обвинил провинившиеся ганзейские города в целом ряде преступлений. Купцы, по его словам, препятствовали продаже хорошего товара в Швеции и Норвегии, завозя лишь «отвратительное пиво, плохую муку и поддельный хмель». На своих факториях они завели запрещенные таверны и продавали вино, не платя налога. Еще одним преступлением стала продажа русским оружия, одежды, соли и продуктов, «в презрение апостольского (то есть папского) запрета на торговлю с язычниками». На самом деле, конечно, на Папу Магнусу было наплевать, а вот вмешательства Ганзы в его попытки перехватить русскую торговлю мехами он не забыл.

Ганза в ответ прибегла к своему самому сильному оружию: Швеции и Норвегии была объявлена блокада. Такого удара не мог выдержать ни один североевропейский монарх, и Магнус сдался. С Любеком, Гамбургом, Ростоком, Висмаром, Грейфсвальдом и Штральзундом шведский король заключил, как было принято в те времена, «вечный мир». Ганзейским городам возвращались все утраченные привилегии.

На протяжении почти трех столетий область Сконе оставалась одним из важнейших районов балтийской торговли, и «виноваты» в этом были Римская церковь и селедка. Христиане католической Европы постились более трех месяцев в году, и в это время мясо в их рационе заменяла рыба, главным образом сушеная и соленая селедка. Лучшие рыбные ловли были в районе Эресунна, и каждый год на осенний рынок в Сканёре и Фальстербу приходили сотни ганзейских кораблей, настоящие продуктовые караваны, без которых европейцам пришлось бы или извести себя голодом, или проститься с католичеством.

Основным грузом «селедочных» кораблей на пути в Швецию была соль, которую добывали на рудниках в Германии. Она же использовалась в качестве балласта. Но если корабли шли прямо из Португалии и Испании, где жила основная масса благочестивых католиков, балластом служила плодородная земля Пиренейского полуострова. За столетия в портовых городах Скандинавии скопилось столько балластной земли, что появилась возможность разбить городские парки даже там, где прежде были голые скалы.

На рыбных рынках Сконе селедку солили и загружали в бочки, а корабли развозили ее по всей Европе. В Швеции впервые появилось достаточно соли, чтобы делать домашние заготовки. Голод отступил, крестьяне разрабатывали новые земли под пастбища и пашни. Избыток сельскохозяйственной продукции шел в города Западной Европы.

Ганзейские купцы не только занимались экспортно-импортными операциями в Швеции, но и инвестировали капитал в стране. Именно немцы дали толчок развитию горнорудной промышленности в Швеции. В центре страны возник район Бергслаген, где стали расти железные и медные шахты, наконец-то давшие стабильный источник доходов шведским королям. Недра по закону принадлежали короне, в то время как с земной поверхностью дело обстояло сложнее: аристократия и церковь относились к категории «фрэльсе» — освобожденных от налога — их обширные земельные владения обогащали исключительно владельцев. Поэтому лишь с ростом экспорта железа и меди в Европу королевская власть в Швеции стала укрепляться. О том, какими стремительными темпами развивалось горное дело, свидетельствуют архивы Любека. Если в 1368 году в этот город было ввезено 140 ластов железа, то всего через тридцать лет — уже 454 ласта.