Вадим захохотал.
Чуть помедлив, смех этот в его сознании подхватил и Голос, вторя сначала тихонько и неуверенно: «Хи-хи», а готом все громче, басовитее. Вслух Вадим смеялся за двоих.
— Спать не дают! — сонным голосом пожаловался из палатки Мишель. — Кто там ржет-то?
— Спи, тютя! — одновременно сказали и Вадим, и Голос, один — вслух, а другой беззвучно, после чего оба смеялись еще сколько-то времени.
«Ах, — успокоившись, сказал Голос, — за этим стоило слетать! Какое чувство! Юмор слова, юмор ситуации… Да я теперь богач!»
«Как же я мог бояться? — думал Вадим. — Ничего интереснее и невероятнее не было в моей жизни. Если это сон, то до чего же замечательный! А если сдвиг, раздвоение, все равно — замечательно!»
«Ну вот, опять вы за свое, — забеспокоился Голос. — Все-таки вы мне чуточку не доверяете, все время выставляете в своем сознании защитные поля, на преодоление которых я трачу огромную энергию. Это так разорительно, Вадим! Ну поверьте же мне до конца, прошу вас!»
«Верю, дорогой, верю, — легко согласился Вадим, настроившись на веселый лад. — Так как же вы с Виконтом контактировали?»
«Ох, — вздохнул Голос, — такой обширный, такой перспективный мозг, такое образное восприятие мира и-увы! Мысли его мимолетны и трудноуловимы. Зато исключительно стойки и сильны эмоции. Так что все же кое-что меня заинтересовало. Не для коллекции, конечно, а так… Чувство ярости и страха, и то, отчасти знакомое мне, очень привлекательное чувство влечения к существу того же вида, зовущемуся Кастаньетой».
«Вот бы не подумал, — удивился Вадим, Виконту нравится Кастаньета? Скажите… А кстати, — перебил он себя, — давайте хоть познакомимся. Я — Вадим. Это мое имя. А ваше?»
«Позвольте мне сохранить мое имя в тайне, мадам, — произнес граф дрогнувшим голосом», — процитировал Дюма Голос. — «Мадам — вы, а „граф-голосом“ — я. Остальное изложено абсолютно точно».
«Вот те раз! — удивился Вадим. — Какое же это знакомство? Должен же я как-то к вам обращаться?»
«Я могу воспроизвести в вашем мозгу звучание своего имени, но вряд ли вы, Вадим, сможете им воспользоваться. Хотите?»
Вадим, мысленно кивнувший, вздрогнул и передернулся от высокого, пронзительного визгливого скрежета.
«Ну как? — спросил Голос. — Сможете ли вы обращаться ко мне, называя меня таким образом?»
«Ну уж нет!»
«Я тоже так думаю, — ничуть не обидевшись, согласился Голос. — Скажите, какие это вызвало у вас земные, или бытовые, ассоциации?»
«Как вилкой по стеклу царапнуло», — не задумываясь, определил Вадим.
«Вилка… стекло… — раздумчиво проговорил Голос. — Звучит одинаково приятно. Царапнуло-тоже неплохо. Вот и зовите меня так».
«Вилкой-по-стеклу! — запротестовал Вадим. — Это ж вспотеешь, пока выговоришь. Тогда уж лучше сокращенно: Ви-П-Ст… Или вот — ВИСТ! А?»
«Звучно и кратко, — одобрил Голос. — Хорошо. Отныне я для вас Вист. Вист… — повторил он, с явным удовольствием примеряясь к новому имени. — Ах, если бы наше знакомство, Вадим, состоялось с утра! Если бы я не потерял столько времени на бесплодные попытки контакта с лошадью! Распропереэтак!» — в сердцах заключил он.
«Научили Пришельца материться, — подумал ощутивший неловкость Вадим. — Ухари, ничего не скажешь!»
И тут вдруг до него впервые по-настоящему дошло, что он тут, на реке Онеке, действительно беседует с Пришельцем — фантастическим существом, фантастическим образом заключенным вот в этом знакомом обшарпанном вьючном ящике, на одном боку которого пляшут сейчас неровные отблески пламени нешибко горящего костра: взметнутся и опадут, взметнутся и опадут…
«Как вам там, Вист?» — спросил он ящик, погладив ладонью крышку.
«Мне там никак, — прозвучал ответ в Вадимовом сознании. — Что могут чувствовать мертвое дерево и мертвое железо, в среде которых я располагаюсь с момента соприкосновения?»
«А эта пробоина? — коснулся Вадим края дыры. — Не беспокоит?»
«Как бы мне вам объяснить? — задумался Вист. — Ну вот. Закройте глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Закройте и представьте себе ближайшую к вашей Земле планету. Представили?»
Вадим, видевший однажды телепередачу с лунной поверхности, и представил себе Луну с борта ракеты: изрытую оспинами кратеров буровато-серую полусферу с краями, круто обрезанными чертой горизонта.
