Двое, он и она, стояли у берега моря, заходящее солнце бросало на них кровавые зловещие блики. Он смотрел куда-то вдаль, а она изо всех сил пыталась обратить на себя его внимание. Она была немного пьяна, поэтому периодически повисала на его плече.
— Меня зовут Моника, — громко говорила она. — Ты мне очень нравишься. Нет, действительно. И от тебя хорошо пахнет…
Было очень жарко, но он вздрогнул.
— Как тебя зовут? — она обрадовалась, когда он повернул лицо в ее сторону.
Он что-то ответил. Она засмеялась.
— Дуган? Нет, правда? Я никогда раньше не встречала Дуганов. Необычное имя, я его надолго запомню.
Он улыбнулся, алое солнце сверкнуло в его черных глазах. Моника взглянула на свои крошечные золотые часики.
— Уже поздно. Ты не проводишь меня домой?
Дуган неопределенно пожал плечами.
— Я живу совсем одна, неподалеку отсюда.
Он коротко кивнул и что-то спросил. Она звонко засмеялась и потянула его за руку за собой.
Моника действительно жила недалеко. Когда они подошли к ее домику, его рука лежала на ее бедре, а ее смеющееся лицо прижималось к его груди.
— От тебя хорошо пахнет, Дуган, — повторила она. Он ответил долгим жарким поцелуем…
* * *
Через час Дуган пах совсем по-другому. От него несло запахом смерти и крови. Он прошел в ванную, положил опасную бритву на раковину и начал отмывать руки от крови. Окрашенная в красное вода шустрым ручейком исчезала в сливном отверстии. Потом он умыл лицо и прополоскал рот. Намочив немного волосы, он тщательно причесался, внимательно осматривая себя со всех сторон в зеркале. Затем он поправил галстук, отряхнул пылинку с пиджака, положил в рот жевательную резинку без сахара, предохраняющую от кариеса, и вышел из ванной комнаты.
Гостиная выглядела просто ужасно. Если не принимать во внимание поломанную мебель, то залитые кровью пол и стены наводили на мысли о скотобойне. Дуган приостановился, напоследок оглядывая плоды своих рук. Истерзанное тело с одной верхней конечностью лежало на кровати, целомудренно укрытое побагровевшей простыней; вторая рука Моники плавала в чудом оставшемся целым аквариуме, и прекрасные золотые рыбки остервенело кусали свежее мясо. Голову девушки Дуган аккуратно уложил на журнальный столик, а вот глаза, язык и уши довольно небрежно валялись на грязном полу у поверженного телевизора.
Дуган осмотрел комнату, на лице его явно читались презрение и скука. Достав из кармана бумажник, он оставил у двери несколько долларов, после чего покинул оскверненный им дом.
* * *
В одиннадцать часов вечера он стоял у светофора, когда кто-то сзади запустил ему в волосы руку с ярко накрашенными ноготками. Он спокойно обернулся и увидел развязную девицу с небольшим крестиком на красивой шее.
— Хорошая ночь, милашка, — промурлыкала она. — У, ты так приятно пахнешь…
Темные губы Дугана изогнулись в хищной зловещей ухмылке…
Декабрь 1997
Всякий человек, мня себя свободным, лишь служит ужасной игре темных сил…
— Покуда ты в него веришь, он существует и оказывает на тебя свое воздействие, только твоя вера и составляет его могущество…
И тут безумие впустило в него свои огненные когти и проникло в его душу, раздирая его мысли и чувства…
Эрнст Теодор Амадей Гофман. «Песочный человек».
Часы на покрытой черно-желтыми разводами стене подозрительно зашуршали и начали медленно бить, каждый удар был подобен траурному звону. Я насчитал тринадцать ударов, при каждом из них мое сердце то болезненно замирало в груди, то начинало метаться, как птица в тесной клетке. Наступившая после этого тишина стала давить мне на глаза, и, чтобы не ослепнуть, я громко заорал, как сумасшедший. Тишина мгновенно отступила, но я-то знал, что она притаилась в самом темном углу комнаты и только ждет удобного момента, чтобы напасть на меня врасплох. Часы подумали и ударили еще раз. Часовая стрелка от них лежала у меня в кармане, это была моя месть этому бессовестному тикающему монстру, который все время насмехался надо мной.
