В общем, вот и все.
— Добро пожаловать, д-р Овосек! — сказал султан Сулейман. — Прошу вас осмотреть дочь мою принцессу Зобеиду.
"Почему бы нет", — подумал дровосек.
Султан сам отвел его в затененную, полутемную комнату, устланную прекраснейшими коврами, перинами и пуховиками, на которых возлежала в полудремоте, бледная как полотно, принцесса Зобеида.
— Ай-ай-ай, — промолвил с состраданием дровосек, — дочка ваша, господин султан, ровно былинка.
— Просто беда, — вздохнул султан.
— Хилая какая, — сказал дровосек. — Видать, совсем извелась?
— Да, да, — печально подтвердил султан. — Ничего не ест.
— Худая, как щепка, — сказал дровосек. — Как ветошка какая лежит. И в лице — ни кровинки, господин султан. Я так полагаю: дюже больна.
— Очень, очень больна, — уныло сказал султан. — Я затем и позвал вас, чтоб вы ее вылечили, д-р Овосек.
— Я? — удивился дровосек. — С нами крестная сила! Да как же мне ее лечить?
— Это уж ваше дело, — глухим голосом ответил султан Сулейман. — На то вы и здесь; и разговаривать не о чем. Но имейте в виду: если вы ее на ноги не поставите, я с вас голову сниму и — конец!
— Это дело не пойдет, — начал было перепуганный дровосек, но султан Сулейман не дал ему слова вымолвить.
— Без разговоров, — продолжал он строго. — Мне некогда: я должен идти править страной. Принимайтесь за дело и покажите свое искусство.
И он пошел, сел на трон и стал править.
"Скверная история, — подумал дровосек, оставшись один. Здорово я влип! Мне вдруг лечить какую-то принцессу! Не угодно ли? Черт его знает, как это делается! Просто обухом по голове: с какого конца взяться? А не вылечишь девку, с плеч голову снимут.
Кабы все это — не в сказке, так я бы сказал, что никуда не годится — ни за что ни про что людям головы рубить! И дернул меня черт в сказку попадать! Просто в жизни ничего такого со мной бы не случилось. Ейбогу, самому любопытно даже, как я вывернусь".
С такими и еще более мрачными мыслями дровосек пошел и сел, вздыхая, на порог султанова замка.
"Черт подери! — размышлял он. — Ну с какой стати меня заставляют здесь доктора разыгрывать?
Кабы поручили мне вот это либо вон то дерево повалить, я бы им показал, чего стою! У меня бы щепки так во все стороны и полетели… А что-то смотрю я, больно густо у них вокруг дома деревья растут, ровно в лесу глухом. Солнышко в комнату не заглянет. Страшная, небось, сырость в избе — гриб, плесень, мокрицы! Погоди, я им покажу свою работу!"
Сказано — сделано. Скинул он куртку, поплевал на ладони, схватил топор, пилу и давай деревья валить, что вокруг султанского замка росли. Да не груши, яблони и орешины, как у нас, а все пальмы, да олеандры, да кокосы, драцены, латании, да фикусы, да красное дерево, да те деревья, что под самое небо растут, и прочую заморскую зелень. Если бы вы только видели, господин Мадияш, как наш дровосек на них накинулся! Когда пробило полдень, получилась вокруг замка порядочная вырубка. Отер дровосек пот с лица рукавом, вынул из кармана краюху черного хлеба с творогом, взятую из дома, и стал закусывать.
А принцесса Зобеида все это время спала в своей полутемной комнате. И никогда ей так сладко не спалось, как под шум, который дровосек возле замка своим топором и пилой поднял.
Разбудила ее тишина, наступившая после того, как дровосек перестал валить деревья и, устроившись на поленнице дров, принялся жевать хлеб с творогом.
Открыла принцесса глаза — удивилась: отчего это в комнате вдруг так светло стало? Первый раз в жизни заглянуло в темную комнату солнце и залило ее всю небесным светом. Принцессу этот поток света просто ослепил. К тому же в окно хлынул такой сильный и приятный запах только что нарубленных дров, что принцесса стала дышать глубоко, с наслаждением.
И к этому смолистому запаху примешивался еще какой-то, которого принцесса совсем не знала. Чем же это пахнет? Встала она, подошла к окну — посмотреть: вместо сырого сумрака, залитая полдневным солнцем вырубка; сидит там какой-то здоровенный дядя и с аппетитом кушает что-то черное и что-то белое; и вот оно-то как раз и пахло так приятно. Вы ведь знаете: вкуснее всего пахнет то, что другие едят.
