— Либо мы будем вести допрос по всем правилам логики, либо откажемся от него вообще. Он должен идти без отступлений: пока кто-нибудь один задаёт вопросы, другие не вмешиваются. — Он властно кивнул варду, который держал при себе карты: — Продолжайте, Тормин.
И Тормин продолжил допрос, затянувшийся на целых два часа. Видимо, он был экспертом-астрономом, так как все его вопросы в той или иной степени имели отношение к этой области науки. Гилдер охотно ответил на часть вопросов, а что касается остальных — сослался на свою некомпетентность. Наконец Тормин сел и с глубокомысленным видом погрузился в изучение сделанных им пометок в блокноте. Теперь вопросы стал задавать вард по имени Грасуд, который за последние полчаса прямо-таки извертелся от нетерпения.
— Является ли ваш корабль новейшей моделью космолётов такого класса?
— Нет.
— Есть более усовершенствованные?
— Да.
— Намного ли они лучше?
— Откуда я знаю? Мне ведь ещё не поручали пилотировать такой космолёт.
— Не странно ли, — многозначительно проговорил Грасуд, — что нашу планету обнаружил космолёт устаревшей конструкции, а не более современный?
— Нисколько. Это чистая случайность. Так сложилось, что я полетел сюда, а другие разведчики — кто на старых, кто на новых кораблях — отправились по другим маршрутам. Сколько направлений в глубинах космоса? Сколько радиусов может быть у сферического тела?
— Поскольку я не математик, мне…
— Будь вы математиком, — перебил его Гилдер, — вам было бы известно, что их число выражается цифрой 2n. — Он обвёл взглядом аудиторию и поучающим тоном добавил: — Коэффициент 2 вытекает из того легко доказуемого факта, что радиус — это половина диаметра, а 2n — это наименьшее число, которое любого собьёт с толку.
Сбитый с толку Грасуд попытался было вникнуть в смысл сказанного, но сразу же сдался и спросил:
— Значит, этим числом определяется количество ваших кораблей-разведчиков?
— Нет. Нам ни к чему проводить разведку во всех направлениях. Эти корабли отправляются только к тем звёздам, которые нам видны.
— А разве звёзды не везде?
— Разумеется, везде, если рассматривать этот вопрос без учёта расстояния до них. Разведчиков посылают в самые близкие, ещё не исследованные Солнечные системы, тем самым сокращая до минимума число холостых полётов.
— Вы уклоняетесь от темы, — сказал Грасуд. — Сколько таких кораблей, как ваш, совершают сейчас разведывательные полёты?
— Двадцать.
— Двадцать? — Он притворился, будто утратил интерес к этому вопросу. — И только-то?
— А что, этого недостаточно? До каких же пор, по-вашему, можно использовать устаревшие модели?
— Я спрашиваю не о космолётах устаревшей конструкции. Сколько у вас действующих разведывательных кораблей вообще?
— Честно говоря, не знаю. И сомневаюсь, знает ли это кто-нибудь другой из моих соплеменников. Помимо самой Земли, у которой свои флотилии, разведывательные экспедиции в космос снаряжают и некоторые из наиболее технически развитых колоний. Более того, два-три других вида разумных существ кое-чему у нас научились и, вдохновившись нашим примером, начали осваивать космическое пространство. Поэтому подсчитать количество космолётов для нас теперь так же невозможно, как произвести перепись себе подобных.
Ни словом не возразив Гилдеру, Грасуд продолжал:
— По нашим меркам, ваш корабль не так уж велик. У вас, несомненно, есть и побольше. — Он наклонился вперёд и пристально посмотрел на Гилдера. — Какова величина вашего самого большого космолёта, если его сравнить с тем, на котором вы прилетели сюда?
— Самый большой из тех, что я видел, — это линейный космолёт «Ланс». Его масса в сорок раз превышает массу моего корабля.
— Какова численность живой силы на борту?
— Членов экипажа — свыше шестисот, но в случае необходимости этот корабль может вместить втрое большее число моих соплеменников.
— Итак, вам точно известно, что существует как минимум один космолёт, который при критических обстоятельствах может взять на борт около двух тысяч ваших соплеменников, верно?
— Да.
Присутствующие снова заёрзали, раздался гул приглушённых голосов. Не обращая внимания на этот шум, Грасуд, внешне полный решимости во что бы то ни стало выудить самые подробные сведения, продолжал допрос.
