Я ранее рассказывал случай с озадаченным адвокатом, который задавал мне вопросы после общественной лекции. Он использовал всю свою юридическую сообразительность, чтобы опереться на следующий милый тезис. Если вид A эволюционирует в вид Б, рассуждал он старательно, то должен наступить момент, когда ребенок принадлежит к новому виду Б, но его родители все еще принадлежат к старому виду A. Члены различных видов не могут, по определению, скреститься друг с другом, однако, безусловно, ребенок не мог быть столь различным со своими родителями, чтобы быть неспособным к межвидовому скрещиванию с их видом. Разве это – завершил он, потрясая своим метафорическим пальцем особым образом, как это делают только адвокаты, по крайней мере, в судебных драмах – не подрывает всю идею об эволюции?
Это похоже на высказывание: «Когда Вы нагреваете чайник с холодной водой, нет никакого особого момента, когда вода прекращает быть холодной и становится горячей, поэтому невозможно сделать чашку чая». Так как я всегда пытаюсь повернуть вопросы в конструктивном направлении, я рассказал моему адвокату о серебристых чайках, и думаю, что он заинтересовался. Он настаивал на том, чтобы определять особей конкретно в тот или другой вид. Он не учитывал возможность, что особь могла бы стоять на полпути между двумя видами или на одной десятой пути от вида A до вида Б. Точно такая же ограниченность мысли сводит на нет бесконечные дебаты о том, когда точно в развитии эмбриона он становится человеком (и когда, подразумевается, аборт должен быть расценен как аналог убийства). Бесполезно говорить этим людям, что, в зависимости от человеческих особенностей, которые Вас интересуют, плод может быть «половиной человека» или «сотой долей человека». «Человек», по авторитетному, абсолютистскому мнению, похож на «алмаз». Нет ничего, лежащего на полпути. Абсолютистские взгляды могут быть опасными. Они вызывают реальное страдание, человеческое страдание. Это – то, что я называю тиранией дискретного мышления, и это принуждает меня излагать мораль «Рассказа Саламандры».
Для определенных целей названия и дискретные категории – именно то, что нам нужно. Действительно, адвокаты нуждаются в них все время. Детям не разрешено водить машину; только взрослым. Закон должен провести черту, например семнадцатый день рождения. Показательно, страховые компании имеют совсем другое мнение о надлежащем пороговом возрасте.
Некоторые дискретности реальны по любым стандартам. Вы – человек, а я – другой человек, и наши имена – дискретные ярлыки, которые правильно означают нашу обособленность. Угарный газ действительно отличен от углекислого газа. Нет никакого наложения. Молекула состоит из углерода и одного атома кислорода или углерода и двух атомов кислорода. Ни у одного нет углерода и 1,5 атомов кислорода. Один газ является смертельно ядовитым, другой необходим растениям, чтобы создавать органические вещества, от которых все мы зависим. Золото действительно отличается от серебра. Алмазные кристаллы действительно отличаются от кристаллов графита. Оба сделаны из углерода, но атомы углерода в природе располагаются двумя весьма различными способами. Нет никаких промежуточных вариантов.
Но дискретность часто далеко не столь очевидна. Моя газета содержала следующую заметку во время недавней эпидемии гриппа. Действительно ли это была эпидемия? Этот вопрос был темой статьи.
Официальная статистика показывает, что 144 человека из каждых 100 000 заболели гриппом, сказала представительница Министерства здравоохранения. Поскольку обычный критерий эпидемии 400 человек на каждые 100 000, правительство официально не рассматривают ее как эпидемию. Но представительница добавила: «Профессор Дональдсон придерживается своей версии, что это – эпидемия. Он полагает, что заболевших намного больше, чем 144 на 100 000. Это очень неясно, и все зависит от того, какое определение Вы выбираете. Профессор Дональдсон посмотрел на свою диаграмму и сказал, что это – серьезная эпидемия».
Мы знаем, что некоторое определенное число людей страдает от гриппа. Не это ли само по себе говорит нам о том, что мы хотим знать? Все же для представительницы важен вопрос – считать ли это «эпидемией». Пересекло ли соотношение пострадавших Рубикон в 400 на 100 000? Это – серьезное решение, которое должен был принять профессор Дональдсон, поскольку он детально изучал свою диаграмму. Надо полагать, что он, вероятно, лучше выполнял свою работу, пытаясь что-то сделать в зависимости от того, рассматривалось ли это официально как эпидемия.
