Некоторые экзаменаторы (особенно, я надеюсь, что меня простят за добавление, по ненаучным предметам), похоже, фактически полагают, что действительно существует дискретная сущность, названная «первоклассным мышлением» или «альфа-мышлением», и студент либо, безусловно, имеет ее, либо, безусловно, не имеет. Задача экзаменатора состоит в том, чтобы отделить первых от вторых, а вторых от третьих, так же, как можно было бы отделить овец от коз. Вероятность, что в действительности существует ровный диапазон, плавно переходящий от чисто овечьих качеств через все промежуточные звенья к чисто козьим качествам, сложна для понимания некоторыми умами.
Если, против всех моих ожиданий, должно оказаться, что, чем больше студентов Вы включаете, тем больше распределение оценок экзамена приближается к дискретному распределению с тремя пиками, то II диаграмма была бы очаровательным результатом. Присуждение первых, вторых и третьих категорий степени могло бы тогда действительно быть оправданным.
Но этому нет, конечно, никаких доказательств, и это было бы очень удивительно, принимая во внимание все, что мы знаем о человеческой изменчивости. Такое положение вещей, очевидно, неправильно: существует гораздо больше различий между вершиной одной категории и основанием той же категории, чем между основанием одной категории и вершиной следующей категории. Было бы более справедливо огласить фактически полученные оценки или выстроить последовательность, основанную на этих оценках. Но дискретное или квалифицирующее мышление требует, чтобы люди были впечатаны в одну или другую дискретную категорию.
Возвращаясь к нашей теме эволюции, что можно сказать относительно самих овец и коз? Действительно ли между видами существует резкая дискретность, или они сливаются друг с другом, как результаты экзаменов первой и второй категории? Если мы посмотрим только на живущих животных, обычный ответ – да, есть резкая дискретность. Исключения, такие как чайки и калифорнийские саламандры, редки, но показательны, потому что они переводят в пространственную сферу непрерывность, которая обычно проявляется только в сфере времени. Люди и шимпанзе, безусловно, связаны непрерывной цепью промежуточных звеньев и общим предком, но промежуточные звенья вымерли: то, что осталось, представляет собой дискретное распределение. То же самое верно для людей и обезьян, и людей и кенгуру, за исключением того, что вымершие промежуточные звенья жили раньше. Поскольку промежуточные звенья оказываются почти всегда вымершими, мы можем обычно избежать неприятностей, допустив, что есть резкая дискретность между любыми двумя видами. Но в этой книге мы рассматриваем эволюционную историю мертвых так же, как живых. Когда мы обсуждаем всех животных, которые когда-либо жили, не только тех, которые живут сейчас, эволюция говорит нам, что существуют линии постепенной непрерывности, связывающие буквально каждые два вида между собой. Когда мы пересказываем ход истории, даже очевидно дискретные современные виды, такие как овцы и собаки, связаны через их общего предка в целостные линии плавной непрерывности.
Эрнст Майр (Ernst Mayr), выдающийся эволюционный старейшина двадцатого века, осудил иллюзию дискретности – под ее философским названием эссенциализм – как главную причину, почему эволюционное понимание наступило столь поздно в истории человечества. Платон, в чьей философии может быть найдено вдохновение для эссенциализма, полагал, что существующие вещи – несовершенные версии идеального образца сходных предметов. Вывешенный где-нибудь в идеальном месте, существует совершенный, безупречный кролик, который имеет такое же отношение к реальному кролику, как математически безупречный круг – к кругу, начерченному в пыли. По сей день многие люди глубоко пропитаны идеей, что овцы – это овцы, а козы – это козы, и никакой вид никогда не может давать начало другому, потому что если бы это было так, они должны были бы изменить свою «сущность».
Нет такой вещи как сущность.
Ни один эволюционист не думает, что современные виды изменяются в другие современные виды. Кошки не превращаются в собак или наоборот. Скорее кошки и собаки эволюционировали от общего предка, который жил десятки миллионов лет назад. Если бы только все промежуточные звенья были все еще живы, то попытка отделить кошек от собак была бы обреченным предприятием, как это было с саламандрами и чайками. Далекое от того, чтобы быть вопросом идеальных сущностей, отделение кошек от собак оказывается возможным только из-за счастливого (с точки зрения эссенциалиста) факта, что промежуточные звенья оказались мертвы. Платон нашел бы нелепым узнать, что фактически существует несовершенство – спорадическое несчастье смерти – что делает возможным размежевание двух любых видов. Это, конечно, касается и отмежевания людей от наших самых близких родственников – и, безусловно, также от наших более отдаленных родственников. В мире прекрасной и полной информации информация об ископаемом, такая как современные, дискретные названия животных, стала бы неприемлемой. Вместо дискретных названий нам нужны были бы плавные меры, также же, как слова «горячий», «теплый», «прохладный» и «холодный» лучше заменяются плавной шкалой, такой как шкала Цельсия или Фаренгейта.
