— Купальная шапочка. Для работы, — и алхимик резко сунул мне в руку граненый стакан, до четверти наполненный прозрачной неизвестной жидкостью. — Пей.
— А я могу рассчитывать, что не помру, если выпью?
— Как раз если выпьешь — не помрешь, — буркнул алхимик, и я проглотила жидкость тут же, не чувствуя вкуса. Тем временем ко мне ногой (видать, Веслав опасался меня подпускать к драгоценным столам) подвинули стул, на второй алхимик уселся сам и тут же обмазал мне щеку какой-то жидкостью.
— Эй!!
— Заживляющее, — невозмутимо ответствовал он и откинулся на стуле.
— Что-то ты добрый сегодня, — недоверчиво сказала я, вспомнив грохот и последовавший за ним вопль.
— Просто я рад тебя видеть.
Кажется, он не лгал. Во всяком случая, худое нервное лицо кривилось сейчас в гримасе, которую с натяжкой можно было назвать дружелюбной, и ни один из глаз не дергался.
А вот сам он выглядел чудовищно.
И хотелось бы сказать, что нездоровый цвет лица — да беда была в том, что как раз цвета на его лице не было вовсе. Ну, кроме в высшей степени неприятной синевы под глазами да пары живописных царапин. Все в совокупности составило такую картину, что как только я ее разглядела — шарахнулась назад с вопросом:
— Веслав, что с тобой? Краше в гроб кладут!
— Сначала холодом шарахнет, а потом спрашивает, — фыркнул алхимик, натирая заживляющим нос, который я ему, кажется, в панике отморозила. — Что там куда кладут? Я с октября сижу в лабораториях чуть ли не безвылазно. Начнется сезон заготовки — ты позавидуешь моему загару. Так я жду.
— Чего?
Рука алхимика дрогнула, заодно щедро намазав заживляющим щеку. Дальше он вознамерился перейти почти на ультразвук.
— Чего?! Причин твоего визита!!
— А, — сказала я и как всегда почувствовала себя непроходимой дурой. — У нас тут перепись стихийников, вот я отшельников и отлавливаю. На этот раз… гм.
— Гм, — мрачно подтвердил Веслав, потирая щеку. Наверное, он размышлял, как отравить моего провожатого.
— Чумной — это прозвище?
— Фамилия. Веслав Аскольдович Чумной, а что, ты у Игнатского узнать не удосужилась?
— А ты-то мою фамилию знаешь?
— С чего б мне знать всякую чушь!
— От чуши слышу!
— Знаешь что?! Я сейчас…
— Ну, давай, трави меня! А! Не травится?
— Всё! Давай сюда свою анкету, или что там у тебя — все заполню, чтобы только ты…
— Заполняй, и я убираюсь, раз ты так этого хочешь!
Веслав остыл. Даже посмотрел на меня с несколько удивленным выражением.
— Я не сказал бы, что так уж, — наконец ответил он. — Я ж говорил, что рад тебе. Так что там твоя анкета?
— Да сама я заполню, — буркнула я обиженно. Знала бы, что это он — ни за что бы не потащилась через лес! Основные данные я могла и так вписать — вроде стихии, основного вида деятельности и уровня (прочерки всюду, кроме основного вида деятельности, там — «магистр алхимии», и чтобы буквы покрупнее). На крайний случай — в Отделе темных есть его дело, скопировала бы. А на второстепенные данные вроде года рождения или семейного положения — кто же смотрит? Хотя, может, девчонки из статистов…
А впереди еще — четыре часа пешком по апрельскому лесу.
Поднимаясь, я наградила Веслава взглядом, от которого он с трудом усидел на стуле.
— Ну, что еще?!
— Ничего еще. До нескорого свидания.
— Поправь меня, но ты что — собираешься куда-то уходить?
— Поправь меня, но ты что-то имеешь против? — окрысилась я, с точностью до нервного тика скопировав его манеру общения.
— На ночь глядя? — вытаращил глаза алхимик.
Вопрос, о чем это я думала, я постаралась опустить. За окном и правда сгущались сумерки.
— Переночуешь, — он не предлагал, он информировал, — утром выйдем вместе. У меня как раз встреча с клиентом в Смоленске.
— А проводник? Или ты думаешь, что я сама нашла твою хибару?
— Хибару? Отличное жилье, между прочим! С проводником — проблема решаемая. Зови его сюда.
Действительно, это решило проблему. Стоило мне попытаться выполнить эту простенькую просьбу, как Геннадий заорал из кустов, что лучше пойдет в Смоленск сейчас, и вообще, было приятно познакомиться. Похоже, он начал выполнять свой проект еще в процессе вопля — последние слова с трудом можно было расслышать.
